Проклятая фея. Истина во тьме (СИ)

Все дело в (неразборчиво). Так я и думал. Прости, внученька. Клятва обязывает молчать. Знай, ты не чистокровная фея. Лишь наполовину. Я знаю, кто твой отец, но не могу сказать его имя даже тебе. Ему самому запрещено приближаться к тебе. Оковы клятвы спадут лишь тогда, когда ты сама его найдешь. Возможно, он с этим поможет, так как ты, скорее всего, больше не являешься подданной королевства Иссилин и в нем не находишься. Очень прошу, держись подальше от других фей и береги себя. Извини за столь короткое и сумбурное письмо, но, к сожалению, это все, что я могу тебе сказать. Знаешь, это мое седьмое письмо к тебе. Остальные еще хуже. Моя Лариниэль, ты гораздо сильнее, чем кажется даже тебе самой. Помни, тот, кто однажды погас, потом воссияет еще ярче. Мыслями я с тобой. Завтра суд и вынесение приговора. Постараюсь сделать все возможное, чтобы уберечь тебя. Внученька, прости своего старого дедушку, который не может тебе все объяснить.

С любовью, дедушка Сатариэль.»

Перед глазами все плыло от текущих по щекам слез. Слез счастья. У меня есть папа! Он жив! И папа может меня найти! Король Ааритан врал мне! Он сказал, что мои родители погибли вследствие несчастного случая!

– Тварь! – крикнула я, неосознанно сжимая письмо.

– Э? Ты чего? – подскочила от моего крика Дариана.

– Ой, прости, пожалуйста, – я замахала руками.

Что-то пробурчав про возмутителей спокойствия, демоница накрылась одеялом с головой. Расправив письмо, я отложила его в сторону. Взгляд переместился на книгу, приветливо открытую на почти пустой первой странице. В нижнем левом углу витиеватым почерком было выведено: «Маиниэль Лиатари».

– Мама…

Руки задрожали. В ушах зашумело. Не считая кулона, висящего на моей шее и игрушки, оставшейся дома, это все, что осталось от нее на память. Стоило перелистнуть страницу, как мое дыхание сбилось. С плотного листа чуть желтоватой бумаги на меня с легкой улыбкой смотрел дедушка Сатариэль. Рисунок был выполнен карандашом, и дедушка на нем был намного моложе. На следующей странице была изображена бабушка Калиниэль. Ее я ни разу не видела. Дальше были нарисованы несколько пейзажей и портреты незнакомых мне людей.

А это что?.. На бумаге был изображен замок с большим кристаллом на башне. Архитектура совсем несвойственная феям. Больше острых углов и отсутствие «воздушности».

Шуршание листа, и перед моими глазами предстал портрет мужчины. Это что?! Ректор Кентар ли Фтор? И тоже моложе. Хотя это и неудивительно.

На следующей странице был менее четкий рисунок. Как будто бы руки мамы дрожали. Младенец. Эту маленькую родинку над губой я узнаю. Это же я! Дальше листы были вырваны, причем довольно грубо.

– Мамочка… – закрыв альбом, прижала его к груди и упала на подушку.

Сон пришел почти тут же. Спокойный, без тревожных сновидений.

***

Разбудил меня странный громкий гул. Я дернулась и застонала от боли в спине.

– Пора бы уже привыкнуть, но как же я ненавижу этот будильник, – рыкнула моя рогатая соседка. – Эй, блонди, вставай, если хочешь успеть в уборную, а потом и поесть без особой спешки. Сейчас остальные набегут и такой хаос начнется!

Дариана оказалась права. Мы едва успели занять один на двоих чуть ли не последний свободный умывальник. девушки, кому повезло меньше, бурчали, стонали и, ругаясь, подгоняли нас.

В большом коридоре было не менее суетно. Люди, даже несколько демониц, носились между комнатами. То тут, то там слышалось:

– Я не могу найти расческу!

– Синди, верни мое платье!

– Кейс, одолжи свой красный шарф!

Меня подобная суета сильно удивляла. Все вокруг было как-то живо, весело. В академии Миалина у девушек подобного не было. Побрезговала бы фея давать что-либо свое или брать чужое, да и считались подобные метания ниже пресветлого достоинства.

Даже Дариана заразилась царящими вокруг суетой и весельем, изредка странно поглядывая на меня. А я что? Зашла в комнату, сложила несколько тетрадей и учебников в сумку с эмблемой академии, еще раз сверилась с расписанием и, накинув серую мантию своего факультета, посмотрела на демоницу.