Проклятая группа. И последние станут первыми

И снова ему повезло. Когда он вскинул руку, голосуя у обочины, перед ним почти сразу тормознуло такси. Водитель, с изумлением глядя на незнакомца, выдохнул:

— Парень, что с тобой такое?!

— В больницу, — прохрипел Абдрашитов, плюхаясь на заднее сиденье.

— Что? — на лице таксиста промелькнула тревога, когда он разглядел красную и мокрую от крови тряпку на его шее. — Парень, а ты того… тут не помрешь? Слушай, может, «скорую» тебе вызвать?

Пристрелить бы тебя, сука. Но это будет большой ошибкой.

Грязными пальцами Абдрашитов нащупал в кармане купюру и протянул водителю.

— В больницу.

Наглотавшись лекарств, Кротов почувствовал, как болеутоляющие постепенно растворяют боль, размывают ее. Теперь пораженные участки его тела чувствовались распухшими заплатками, которые мешались и ныли, но не вызывали такой адской боли, как раньше. А еще он, вспомнив свой первый перелом ребер 10 лет назад, научился дышать менее глубоко, но чаще. Поэтому Кротов заявил врачу, что ему нужны его вещи.

— Какие вещи? Я не могу вас выписать! Вам нужно поставить корсет, чтобы…

— Черт, мне просто нужны мои вещи. Телефон. Сигареты.

— Послушайте, как вас, — доктор сверился с карточкой, — Александр Николаевич. В больнице нельзя курить. А выходить на улицу я бы вам не советовал.

Черта с два, подумал Кротов.

Когда Рогов и Лазарев примчались к дому № 3 на улице Дружбы, местные опера заявили, что они обошли половину квартир дома. У каждого подъезда дежурят сотрудники, поэтому дом блокирован — подозреваемые или не появлялись здесь, или находятся внутри. Знать бы только, в какой квартире.

— Мы знаем, в какой они квартире, — буркнул Лазарев, двигаясь к пятому подъезду.

Спецназ появился через пять минут, когда лестничная площадка перед квартирой преступников была наводнена вооруженными операми в бронежилетах. Не таясь, группа бойцов в полной боевой выкладке рванула по лестнице на нужный этаж.

Дверь была железной, кувалда не поможет. Пришлось вскрывать замок по старинке, ломом. Металлической была только дверь, но не косяки и коробка, поэтому под натиском двух бойцов древесина с отчаянным хрустом треснула, разбрызгивая щепки в стороны.

— Готово!

Лазарев распахнул перед бойцами дверь, и те с автоматами наизготовку рванули внутрь.

— Чисто.

— Чисто.

— Чисто.

— Е…ные падлы, — прорычал Рогов, когда они с Лазаревым вошли внутрь. — Как он умудрился свалить с дыркой в глотке?

В гостиной Лазарев обнаружил подсыхающую лужу из крови и рвоты на полу, в ней валялось заляпанное кровью скомканное полотенце.

— Твою мать… Перегаром прет, чувствуете?

Выйдя он обнаружил дверь в другую комнату. Это была спальня. Лишь зайдя внутрь, Лазарев понял, где он находится.

Заклеенное газетой окно. Никакой мебели, лишь грязный матрац на полу. Рядом вонючее, смердящее ведро и заляпанная табуретка. На трубе, ведущей к батарее, висели наручники, пристегнутые одним браслетом. А в углу комнаты была кучка продуктового мусора — упаковки от чипсов, контейнеры от китайской лапши и прочее — вокруг которого вились мухи.

— Что здесь? — в комнату заглянул Рогов.

— Тюрьма, — подавленно буркнул Лазарев. — Видишь браслеты на трубе? Здесь держали Щербакову.

Рогов, мрачно осматривая комнату, грязно выругался.

— Табуретка. Это был ее стол. Ее даже кормили, суки.

— А ведро ее туалет, — хмуро добавил Лазарев. — Г. ны. А ведь она все это терпела. Надеялась, что ее отпустят…

А потом он увидел кое-что любопытное на подоконнике.

— Рогов, смотри.

Это был снимок Аллы Щербаковой. Улыбаясь, она позировала фотографу на фоне своего красивого красного «БМВ».

Кротов доковылял до приемного покоя. Если не горбиться, а выпрямить спину, то вся нагрузка пойдет на позвоночник — и тогда, с учетом болеутоляющих таблеток, Кротов чувствовал себя вполне сносно. В коридоре он встретил Катю Лазареву в белом халате, которая катила из перевязочной тележку с медицинскими инструментами.

— Ваши вещи я отдала Мише, еще ночью. Телефон, кошелек. Так что все в порядке.

— А сигареты?

— Кажется, не было никаких сигарет. Я не видела.

— Санитары из «скорой» вытащили, — Кротов был в ярости. — Вот молодцы, а!

— Фельдшеры, а не санитары.

— Как угодно. Слушайте, Кать, вы не можете мне купить…? Здесь где-нибудь есть магазин? Муж вам отдаст деньги. Раз мой лопатник у него.

— Вот сейчас все бросила и побежала за сигаретами, — раздраженно буркнула Катя. — Саша, я тут работаю, понимаете? И так разрываешься…

Словно в доказательство ее слов к Кате подбежала медсестра.

— Кать, парень пришел с проникающим в шею, большая потеря крови! Дуй в смотровую, я вызываю хирурга.

Медсестра побежала дальше. Катя, демонстративно посмотрев на Кротова — мол, вот видишь! — быстро двинулась по коридору, оставив тележку. Кротова, хмуро косящегося ей вслед, передернуло от жгучей боли в спине. Чтобы не упасть, он схватился за тележку и задержал дыхание.

Боль отпускала. Но это означало, что обезболивающее перестает действовать. Паршиво.