Проклятая группа. И последние станут первыми

Парень махнул в конец коридорчика, тянущегося за боксами вглубь здания. Пройдя по нему, Гарин наткнулся на заляпанную прозрачную перегородку, за которой увидел диванчик и телевизор. Но когда он зашел, оказалось, что это комната администратора. Девушка лет 25 сидела за столом и считала деньги.

– Я машину помыть… Могу я тут посидеть?

– Да, конечно, садитесь. Звук добавить?

Девушка кивнула на телевизор. Но Гарин смотрел на нее. Стройная, симпатичная. С татуировкой на плече. Гарин испытывал слабость к татуировкам.

– Не, спасибо.

Плюхнувшись на диван, он засучил рукава. Заметив покрытые узорами предплечья Гарина, девушка украдкой улыбнулась.

– Какую машину моем?

– Мою, – улыбнулся Гарин.

– Марка?

Гарин назвал марку и модель, улыбаясь девушке своей фирменной улыбкой. Записывая данные в потрепанную рабочую тетрадь, администраторша снова скользнула по Гарину взглядом – на этот раз гораздо более заинтересованно.

На такой поворот Гарин даже не рассчитывал.

Есть контакт.

Во второй половине дня Шевелеву позвонили из приемной Прокопова. Секретарша осведомилась, на месте ли начальник УВД, и уведомила, что скоро к нему подъедет Андрей Павлович.

Кто такой Андрей Павлович, объяснять Шевелеву было не нужно. Начальник штаба из городского УВД Андрей Прокопов. А по слухам – один из покровителей Грищенко, благодаря которым тот в своем возрасте уже был первым заместителем Шевелева по линии криминальной полиции. И если Прокопов звонил не лично, а передавал послание через секретаря – дело было дрянь.

Так и оказалось. Напирать Прокопов начал, едва перешагнув порог кабинета Шевелева.

– Ты можешь объяснить, что у вас тут творится? Почему мне звонят и жалуются на твоих людей?

– Смотря кто.

– А ты не знаешь? Щербаков, адвокат! Слышал о таком?

– На нас висит мокруха, убийство его жены.

– И это повод копать под самого Щербакова?

– Никто под него не копает, – буркнул Шевелев, мысленно проклиная Кротова и его оперов.

– Сам Щербаков так не считает! Он звонил мне и жаловался, что опера из округа совсем страх потеряли. У человека убили жену, понимаешь? У человека горе. У уважаемого человека, подчеркиваю! Который на короткой ноге с такими шишками, которых мы с тобой только раз в квартал на коллегии видим.

– Я понимаю, – поспешно кивнул Шевелев.

– И вот этот уважаемый человек узнает, что твои люди вместо того, чтобы искать этих отморозков, занимаются черт знает чем! Сначала они расспрашивают его о старых клиентах и старых делах, потом они опрашивают его соседей. Какого ему было узнать от соседей, что полицейские наводят справки, минуточку – не слышали ли они скандалов в семье Щербаковых! – Прокопов развел руками. – Охренеть не встать! У тебя так работа поставлена!

– Я поговорю со своим замом по розыску, с Грищенко, – отозвался Шевелев, сделав акцент на фамилии прокоповского протеже.

– Ты мне тут стрелки не переводи, я к тебе пришел и спрашиваю у тебя, а не у Грищенко! Тем более, как я понял, речь о каких-то заштатных разгильдяях, которых от нормальной оперативной работы отстранили давным-давно. Как такое получилось, можешь мне объяснить?

– После очередной жалобы Щербакова, – помедлив, сказал Шевелев. Давным-давно он усвоил себя, что лучший способ защиты – это нападение. Даже в общении с начальством. – Он настоял, чтобы я отстранил от работы по его делу лучших оперов, на которых, кстати, Грищенко ставку делал. Для потерпевшего Щербаков много жалуется, вам не кажется?

Лицо Прокопова покраснело от негодования.

– Мне кажется, что ты слишком беспечно ко всему относишься! Позволь напомнить, Егор – то, что тебе через год-два уже на пенсию – еще не повод забивать на службу. Кадровые выводы мы можем делать, невзирая на регалии, стаж и выслугу лет. Ты меня хорошо понимаешь?

Сукин сын, подумал Шевелев и кивнул:

– Так точно, товарищ полковник.

– Вот и хорошо. Этим олухам объявить выговор. И перебросить на другие дела. А к делу Щербакова подключить лучших сотрудников из угрозыска.

– Так точно, товарищ полковник, – повторил Шевелев.

Но после ухода Прокопова он не спешил броситься выполнять приказы. Сам Лично задумался. И чем больше он думал, тем больше понимал, что Кротов был прав. Опер из подвала разворошил осиное гнездо. А в качестве обратки в управление уже приезжают полковники из главка и дрючат его, Шевелева, как какого-то щенка из учебки.

Шевелев заглянул в кабинет к Хомичу. Тот с тревогой посмотрел на полковника.

– Ко мне из главка приезжали, в курсе?

– Конечно, – с тревогой отозвался Хомич. – Проблемы?

– Можно и так сказать… В общем, передай Кротову. От Щербакова отстать.

– Что?

– Что слышал. Материалы по похищению и убийству передать в убойный отдел. Работу будет контролировать лично Грищенко. А ты… У тебя и своих дел по горло, Вить.

– Так точно, – осунувшись, буркнул Хомич.

Шевелев редко позволял себе картинные, театральные жесты. Но в этот раз не мог удержаться. Он развернулся, чтобы выйти, но, не доходя до двери, обернулся и произнес:

– Приказ был отстать от Щербакова. Это не значит, что твоя группа не может вести разработку по автосервису и этому барыге, который там всем заправляет.