Проклятая группа

— Ну… — Хомич хмыкнул. — Вот этот. Это во-вторых. Приказ Сам Лично подписал неделю назад. Можешь ознакомиться.

Хомич протянул Кротову бумагу. Кротов бегло пробежал документ глазами. Сначала подумал, что понял все не так. Перечитал. Но не поверил своим глазам. Пришлось перечитывать в третий раз. Следя за его реакцией, Хомич усмехнулся.

— Теперь в уголовном розыске нашего УВД есть новое подразделение. Официально — оперативно-разыскная часть номер один. Группа по расследованию особо опасных преступлений общеуголовной направленности. Если назвать это особым отделом, то, мне кажется, это будет недалеко от правды.

Все еще не веря своим глазам, Кротов поднял глаза на Хомича.

— Оперчасть номер один?

— Надеюсь, все готовы вступить в нее?

Лазарев, Гарин и Кротов изумленно переглянулись. Гарин усмехнулся.

— Вы серьезно? Особая группа? Мы?

— Мне тоже нравится, — улыбнулся Хомич. — Сам Лично для приличия, конечно, поупирался. Но после дела Щербакова, на котором Грищенко откровенно об… рался, это было, по сути, дело решенное. ОРЧ номер один — это постоянно действующая оперативная группа, которая будет заниматься особо опасными и особо резонансными преступлениями. Подчиняться вы будете начальнику угрозыска, то есть лично мне. Грищенко в вашу работу лезть не будет. Можете вообще забыть о нем. Только вы трое и только я — это все.

Когда довольные опера выходили от Хомича, они все еще не могли поверить в случившееся. Вот почему их целую неделю освобождали от текущих материалов — «группа проклятых» ликвидировалась на самом деле. И вот почему их больше не звали на разводы к Грищенко — начальник криминальной полиции УВД округа подполковник Грищенко отныне был им не указ. Это был не конец — это было только начало.

А в голове Кротова все еще звучал довольный голос Хомича:

«Вы будете стоять особняком от остального угрозыска. Я уговорил шефа освободить ОРЧ номер один от дежурств и от исполнения текущих материалов. Только чистая оперативная работа, как она есть. Вы будете работать по делам, которые буду отбирать только я. Дела, о которых говорят по телевизору и пишут в газетах. Особо опасные преступления, громкие и резонансные».

Когда Кротов, Гарин и Лазарев спускались по лестнице, возбужденно обсуждая, что будет с ними теперь, мимо прошел Грищенко. Улыбнувшись ему, Кротов отчеканил:

— Здравия желаю, товарищ подполковник.

Скривившись, Грищенко не удостоил его даже взглядом и прошел мимо. Обернувшись, Гарин сделал очень эмоциональный и очень неприличный жест вслед уходящему подполковнику, выпалив:

— Выкуси, обсосок!

Грищенко этого уже не слышал. Но все трое оперов были в такой эйфории, что им на это было практически наплевать.

«Я обещаю вам всяческое прикрытие в обмен на быструю и качественную работу, — говорил операм Хомич. — Вы поможете мне раскалывать самые крутые дела, заработать очки перед главком и обскакать Грищенко в гонке за кресло Шевелева. Вы поможете мне стать начальником УВД округа. А я взамен буду прикрывать ваши задницы от Грищенко, от УСБшников, от проверяющих… Ото всех, мужики. По-настоящему особая группа!».

«И последние станут первыми и все такое?» — усмехнулся Кротов.

«Почему бы и нет?» — хмыкнул Хомич. — «Вы это заслужили. Я тебе два года и месяц…»

«…Уже два».

«Да хрен с ним, пусть два. Я тебе целых два года и два месяца обещал, что помогу. И, как видишь, я сдержал обещание. „Проклятая группа“ станет самым элитным подразделением в полиции города!»

Жалкий листок с надписью «Оперуполномоченные» сорвал, как оказалось, Хомич — сразу после того, как убедил Шевелева подписать приказ о создании нового подразделения в угрозыске округа. Хомич даже присмотрел кабинет на третьем этаже для своего нового личного «летучего отряда». Но Кротов отказался:

«Мы никуда не уйдем. Лично мне нравится наш подвал. Нам никто не мешает работать. Далеко от начальства и от всех этих сплетен. А еще нас никто не слышит. Если мы будем колоть какого-нибудь бандюгана, толстые стены подвала очень пригодятся, уж поверь мне».

Хомич согласился, что это не лишено логики. И пообещал сделать все, чтобы уже через неделю-две в подвале залатали, наконец, все трубы, и починили проводку — там должно быть нормальное освещение. Против этого Кротов возражать не стал.

А перед тем, как отпустить слегка пьяных от новостей оперов, Хомич вручил им табличку, которую уже успели соорудить тыловики — вывеску для двери.

Откопав среди прочего хлама в багажнике своей старенькой «Киа» отвертку, Кротов лично прикрутил ее. Это была прямоугольная, металлическая, с очень стильным матовым покрытием табличка, которая словно олицетворяла одним лишь своим видом все те перемены, которые произойдут в профессиональной жизни своих хозяев с ее появлением.

Вкручивая последний саморез в древесину дерева, Кротов вдруг понял, что наконец-то его счетчик обнулен. Больше нет никаких двух лет и двух месяцев.

Пошел новый отсчет.

День первый.

Табличка строго и внушительно гласила: «ОРЧ № 1».