Проклятая игра

«Миллионер Джозеф Ньюзэм Уайтхед, о чьей смерти сегодня объявлено, возглавлял корпорацию „Уайтхед“, которая была до недавнего времени одной из самых преуспевающих компаний Западной Европы благодаря своей фармацевтической продукции. Мистер Уайтхед, шестидесяти восьми лет, был найден вчера рано утром в своем удаленном убежище в Оксфордшире своим шофером. Причина смерти, как полагают, – сердечная недостаточность. Полиция утверждает, что не находит никаких подозрительных обстоятельств. Читайте некролог на седьмой странице».

Некролог содержал обычную информацию, списанную со страниц «Кто есть кто», с кратким списком имущества корпорации «Уайтхед», и был приправлен догадками, большей частью о причинах недавнего финансового краха. Был приглаженный, комнатный рассказ о жизни Уайтхеда, хотя о ранних годах сообщалось скудно и в отношении некоторых деталей возникали сомнения. Но все остальное здесь было, хотя и изрядно приукрашенное. Женитьба на Иванджелине, эффектный подъем во время бума конца пятидесятых, десятилетия стабильных достижений, затем погружение после смерти Иванджелины в загадочное и неосвещенное молчание.

Он умер.

Несмотря на все бравые речи, все вызывающее поведение, все презрение к козням Европейца, битва была проиграна. А была ли смерть естественной, как сообщали газеты, или делом рук Мамуляна, Марти не мог понять. Но он не отрицал, что испытывает любопытство. Даже больше, чем любопытство, – печаль. То, что он способен сожалеть о смерти старика, удивило его, может быть, больше, чем сама печаль. Он не рассчитывал на эту боль потери.

Он отменил встречу с Рэгленом и отправился обратно в свою квартиру, и там снова и снова просматривал газеты, пытаясь выжать из текста все, что касалось обстоятельств смерти Уайтхеда. Конечно, несколько зацепок нашлось: все репортажи были написаны вежливым и официальным языком подобных сообщений. Выжав из печатного слова все, что было можно, он подошел к соседней двери и попросил одолжить ему радиоприемник. Молодая женщина, которая занимала эту комнату, как ему казалось, студентка, имела кое-какие убеждения, но постепенно от них отказывалась. Полчаса он слушал выпуск утренних новостей, затем от его раздражения в комнате стало жарко. История представляла некоторый интерес до полудня, но затем события в Бейруте и успешные дела с наркотиками в Саутхэмптоне потребовали такой уймы времени, что сообщения о смерти Уайтхеда мало-помалу сократились от большого рассказа до короткого упоминания, а потом, уже после полудня, исчезли вовсе.

Он вернул приемник, отклонил приглашение на чашечку кофе с девушкой и ее кошкой – запах пищи, которую та недоела, повис в воздухе, как молния после дождя, – и вернулся к себе, посидеть и подумать. Если Мамулян действительно убил Уайтхеда – а он не сомневался, что Европеец способен это сделать так, что не догадается и самый хитроумный патологоанатом, – то это именно его вина. Может быть, останься он дома, старик был бы еще жив. Что не слишком вероятно. Более вероятно, что и Марти тоже был бы мертв. Но совесть его все же мучила.

В следующие два дня он сделал очень мало. В его голове крутилась одна мысль, которая никак не хотела отвязаться. Он прокручивал киноленты воспоминаний, которые накопались за всю жизнь, от этих первых неярких вспышек до самых последних, наверное, слишком резких, слишком детальных, – о человеке, который сидит один-одинешенек в клетке с травяным полом, о собаках, о темноте. В большинстве из них, хотя и не во всех, появлялось лицо Кэрис, иногда с изучающим выражением, иногда с заботливым: часто, отводя от него взгляд, она смотрела куда-то вверх сквозь опущенные ресницы, словно завидуя ему. Поздно ночью, когда засыпал младенец в нижней квартире и только иногда доносились шорохи машин с Хай-роуд, он прокручивал в мыслях самые личные моменты их встреч, слишком ценные, чтобы вызывать их в памяти неразборчиво, когда попало, – он боялся, что от повторения их сила уменьшится.

Только однажды он попытался забыть ее – это было бы лучше всего. Теперь, потеряв ее из виду, он цеплялся за это лицо. Он не знал, увидит ли ее снова когда-нибудь.

Все воскресные газеты напечатали дальнейшие сообщения о смерти. «Санди Таймс» поместила в самом начале отдела «Ревью» коротенькую заметку, написанную Лоуренсом Двоскиным, о «Самом загадочном британском миллионере», «долгое время бывшего партнером и конфидентом Ховарда Хьюса». Марти прочел ее дважды, не в силах избавиться от вкрадчивого голоса Двоскина, звучавшего в ушах все время, пока он глядел на печатный текст.