Проклятая игра

Боль в шее не ушла, но Кэрис перестала обращать на нее внимание. Она нагнулась вперед — ее лицо в шести дюймах от лица Марти — и позволила своей слюне стекать в его рот. Он ловил губами нить пузырьков и входил в Кэрис глубоко, как только мог.

Вдруг что-то внутри нее шевельнулось. Не Марти. Что-то или кто-то другой трепетал в ней. Ее сосредоточенность пошатнулась, сердце сжалось. Она перестала различать, где она и что с ней. Как будто чужие глаза смотрели сквозь ее глаза и Кэрис разделяла их видение. Секс показался ей извращением, грубым животным совокуплением.

— Нет, — воскликнула она, пытаясь подавить внезапную тошноту.

Марти приоткрыл глаза, сочтя ее «нет» просьбой отложить финал.

— Я пытаюсь, детка.. — Он улыбнулся. — Только не двигайся.

Она поначалу не поняла, о чем он; Марти был за тысячу миль от нее, он лежал, покрытый вонючим потом, и мучил ее против воли.

— Хорошо? — выдохнул он, сдерживая себя почти до боли.

Он словно набухал внутри нее. Это ощущение Кэрис избавило от двойного зрения. Другой наблюдатель скользнул прочь из ее глаз, восстав против полноты плотского акта — против его реальности. У Кэрис мелькнула мысль: может ли вторгшийся в нее разум почувствовать Марти? Ведь этот мозг разрывает головка члена, готового излить сперму.

— Боже, — выдохнула Кэрис.

С уходом чужих глаз вернулось наслаждение.

— Не могу остановиться, детка, — проговорил Марти.

— Продолжай, — сказала она. — Все хорошо. Все хорошо.

Капли пота Кэрис упали на него, когда она шевельнулась на нем.

— Продолжай. Да! — выкрикнула она.

В ее восклицании звучало чистое блаженство, и Марти не стал больше сдерживаться. Он пытался оттянуть извержение на несколько дрожащих секунд. Тяжесть бедер Кэрис, жар ее вульвы, блеск ее грудей заполнили его голову.

А затем заговорил чей-то низкий грудной голос:

— Перестань.

Марти замигал, взгляд его заметался. В комнате никого больше не было. Значит, это его голова сочинила звук. Он отогнал иллюзию и снова взглянул на Кэрис.

— Продолжай, — просила она. — Пожалуйста, продолжай.

Она танцевала на нем. На сгибах ее бедер мерцал свет, с них катились капли сверкающего пота.

— Да… да… — ответил он, забывая о чужом голосе.

Кэрис взглянула на Марти, когда приближение опасности отразилось на его лице, и сквозь все сложности собственных мерцающих ощущений снова почувствовала второй разум. Этот червь в ее разбухающей голове рвался вперед, его тошнота загрязняла зрение. Кэрис боролась с ним.

— Уходи, — произнесла она, задыхаясь. — Уходи.

Но червь хотел победить ее, победить их обоих. То, что раньше казалось странным, теперь затаило злобу. Оно собиралось испортить все.

— Я люблю тебя, — сказала она Марти, отвергая вторжение чужого. — Я люблю тебя, я люблю тебя…

Пришелец внутри нее дернулся от ярости и стал еще злее, потому что Кэрис помешала ему. Марти был неприступен — на пределе страсти, слепой и глухой ко всему, кроме наслаждения. Он застонал и кончил, и Кэрис вслед за ним. Это вытеснило мысли о сопротивлении из ее головы. Где-то вдали она слышала шепот Марти:

— О боже… Детка… Детка…

Но он был в другом мире. Они не объединились даже сейчас: Кэрис пребывала в своем экстазе, Марти — в своем, и у каждого — собственная гонка за наслаждением.

Неуправляемый спазм потряс Марти. Потом он открыл глаза. Кэрис сидела, закрыв руками лицо.

— Ты в порядке, детка? — спросил он.

Когда ее глаза открылись, ему пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть. Это была не Кэрис. Кто-то чужой смотрел на него сквозь решетку пальцев — какое-то первобытное создание, всплывшее со дна моря; черные косящие глаза с серыми зрачками уставились на Марти, и он чувствовал в них нутряную ненависть.

Галлюцинация длилась лишь два удара сердца, но он успел взглянуть на тело девушки и снова — в ее лицо, встретив тот же взор.

— Кэрис?

Ее веки затрепетали, веер пальцев сомкнулся на лице. Безумный момент; Марти замер, ожидая возвращения. Ее руки упали, лицо изменилось. Нет, конечно, это она, только она. Она здесь, она улыбается ему.

— Ты в порядке? — поинтересовался он.

— О чем ты думаешь?

— Я люблю тебя, детка.

Кэрис что-то пробормотала и упала на него. Они полежали так несколько минут, пока его член уменьшался в остывающей смеси их телесных жидкостей.

— Как ты? — спросил он немного спустя, но девушка не ответила. Она спала.

Марти осторожно подвинулся и выскользнул из-под нее. Кэрис лежала около него, ее лицо было бесстрастно. Он поцеловал ее груди, лизнул ее пальцы и уснул мертвым сном рядом с ней.

32

Мамолиан чувствовал тошноту.

Эта женщина — нелегкая добыча, несмотря на все сентиментальные претензии на ее душу. Но можно было ожидать, что она окажется сильной. Она из породы Уайтхеда — крестьянская кровь, воровская кровь — хитрая и грязная. Она не знала, что делает, но поборола его той самой похотливостью, какую он не выносил.