Проклятая (ЛП)

Курт моргнул, на его лице появилось озадаченное выражение.

— Она хотела коснуться меня. Я защищался.

— Мне плевать. Держись от нее подальше.

Они смотрели друг на друга одно напряженное мгновение, глаза Хайдена были темнее, чем ночь. Воздух дрожал от напряжения. Я посмотрела на деревья, опасаясь, что на нас обрушится весь лес.

Они словно не двигались целую вечность. И наконец Курт развернулся и пошел к дому.

— Ты в порядке?

Я смотрела на ветку. Она была достаточно толстой, чтобы проломить череп, если упадет кому-то на голову.

— Ага, — прошептала я.

Внезапно Хайден потянулся и схватил меня за руку, поднимая на ноги. Ошеломленная контактом я не оттолкнула его. Он держал меня всего секунду, но для меня она была как вечность. Даже не успев подумать, мои пальцы обернулись вокруг его, утопая в нежности его руки, казалось, его пальцы жадно впиваются в мои.

Но Хайден внезапно отдернул руку, словно я обожгла его. Исходя из того, что я узнала от него раньше, пара секунд нашего контакта не могла навредить ему. Между нами растянулась тишина. Я пыталась сосредоточиться на ком-то, кроме Адама, но Хайден не мог оставить эту тему.

— Почему ты солгала мне вчера? — спросил он. — Ты сказала, что он не знает, где ты. Если бы ты не солгала мне, я бы мог это предотвратить.

— Я не знала, что он приедет сюда. Адам ничего не знал. Никогда не знал. — Я сделала паузу и резко вздохнула. — Почему я вообще говорю тебе об этом? Теперь это не имеет значения. Я соврала тебе и что. Вы все победили, ладно? Я никуда не уйду, потому, что мне некуда идти. Оливии здесь нравится и разве не этого вы все хотели? Сделать так чтобы ей здесь понравилось?

— Эмбер, никто…

— И теперь у меня ничего нет. — Мой голос сорвался. — Вот вы и победили. Теперь вы счастливы?

Он снова потянулся ко мне. На сей раз, он поймал меня за руку.

— Я не счастлив от этого.

Хайден посмотрел на свою руку. Его пальцы, длинные и изящные, полностью оборачивались вокруг моей покрытой рукавом руки. Я подняла взгляд, наши глаза встретились на несколько мгновений. Какая-то сильная эмоция промелькнула на его лице, и он сделал шаг вперед, стал настолько ближе, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть в его глаза.

— Твоя боль никогда не сделает меня счастливым, — сказал Хайден.

— Ты не понимаешь. Он был единственным, кто у меня был. Адам был всем. Всем для меня. И вы забрали его у меня.

Он вздрогнул и отпустил мою руку.

— Это неправда. Я рядом с тобой.

Я снова попятилась, качая головой.

— Я не знаю тебя, для меня это не имеет значения.

***

— Эмми? Ты спишь?

Я открыла глаза и уставилась на сводчатый потолок.

— Нет.

Оливия замолчала. Пару секунд спустя я почувствовала, как она забралась на кровать. Она полезла наверх, и села так, чтобы ее лицо было прямо над моим. Я закрыла глаза, затем открыла их, а Оливия все еще была передо мной.

— Почему ты не поужинала?

— Я не голодна.

Оливия потянулась и запустила руку в мои волосы. Я напряглась, но она постаралась не оставить меня лысой на сей раз.

— Мисс Лиз сказала, что у тебя был плохой день.

Это было преуменьшение века.

Тихонько напевая, она распутывала пряди моих волос. Я лежала абсолютно неподвижно, чтобы ее маленькие ручки не дотрагивались до моей кожи.

— Ты злишься на меня?

— Я не злюсь на тебя.

— Ты грустишь? — она пропускала тонкую прядь между пальцев.

Я не понимала, как она перескочила от разговора о моей злости до грусти. И от попытки понять Оливию, моя голова разболелась.

— Я просто устала.

Она вытянула пару моих локонов и раскидала их на моем лице. Пальцы Оливии пахли пластилином. Мне нравился этот запах. Внезапный поток слез стал для меня неожиданностью. Я крепко зажмурила глаза.

Она отпустила мои волосы и хихикнула, когда локоны вернулись на место.

— Эмми?

— Да? — даже с закрытыми глазами, я чувствовала ее лицо напротив моего.

— Я очень тебя люблю.

Что-то не так было с моими веками. Они не останавливали слезы. Я вытянула руки между нами и положила их на свое лицо. Я закусила губу, чтобы сдержать внутри рвущиеся из меня звуки.

Оливия потянула меня за рукав.

— Эмми?

— Я тоже тебя люблю, — глухо отвечаю я.

В конечном счете, она сдалась. Кровать прогнулась под ее весом, когда Оливия сползла пониже и обняла меня за талию. Я не смела, шевельнуться до тех пор, пока она спокойно не захрапела. Я опустила руки себе на грудь.

Я пыталась понять, когда я стала такой плаксой. Я плакала после аварии, смерти папы и своей собственной, но мне казалось, что я уже поняла, что слезы — это бесполезная трата времени. Но потеря Адама была не менее болезненной, она открыла старые раны и нанесла новые. В скором времени меня свалила усталость.

Веки отяжелели, и когда я вновь открыла глаза, Оливии уже не было.

Рыдания всегда оставляли в моей голове ощущение, что в черепную коробку забрались барабанщики. Я вылезла из-под одеяла и спустила ноги с кровати.