Проклятая Мангазея

Плотно закрыв дверь на засов, Настя высыпала содержимое на покрывало. Оно заблестело в свете лучин, разбрасывая лучики во всё стороны. Настя заворожённым взглядом обводила это прекрасное зрелище. Красота всего этого оглушила её. Руки сами стали пересыпать украшении сквозь пальцы, любуясь игрой света и лучей.

«Неужели всё это моё? — шептали губы Насти. — Что скажет тятя? Может, осудит? Ну и пусть! Я этого не крала, даже не предполагала получить. Всё честно!» — эти мысли кружили голову, а потом вдруг подумала ещё: «А стоят они такого, чтобы так восторгаться? Тятя лучше сможет определить. Зато Можно продать и покупать всё что захочешь! Завтра же пойду к отцу и покажу. Пусть оценит и спрячет. Мне пока ничего не надо из этого. Есть прежние подарки. Хватит…»

Она спрятала мешочек и долго не могла успокоиться. А тут стемнело и мысли о Климе так взволновали её, что вдруг захотелось сразу собраться и убежать прочь. Желание, конечно, выполнить не удастся, да и не стоит рисковать. Вряд ли Клим долго протянет в таком бодром состоянии. А там видно будет. Посмотрим, что тятя скажет. У него есть опыт жизни, а что она? Ещё дитя! Придётся терпеть и ждать.

Настя собралась и отправилась к Климу. Тот уже ждал её.

— Наконец-то! — воскликнул он радостно, встал с лавки и стал обнимать и целовать. Руки уже раздевали Настю. Она же с трудом вяло отвечала на его ласки. Затем сбросила с себя оцепенение и её ответы стали бурными и желанными.

Настя с удивлением должна признать, что его сила почти не изменилась. Он любил пылко, даже немного жестоко, но быстро иссяк и лежал, тяжело дыша и источая запах разгорячённого тела. Стало понятно, что его хворь не побеждена, а лишь затаилась до времени. И это открытие пояснило его уверенность в его кончине. Насте стало очень страшно. Хотелось тут же убежать, скрыться у отца и больше никогда сюда не приходить. И опять вынуждена была сдержаться. Обстоятельства обязывали находиться в этом доме. Заставила, себя спросить Клима:

— Ты как себя чувствуешь, Климушка? Дышишь ты плохо.

Клим что-то ответил невнятно. Настя не стала переспрашивать. Тихо отодвинулась от его тела и затихла. Затих и Клим. Настя встала, при свете лучин посмотрела на любовника. Тот дышал хрипло и не отвечал жизни. На касание Насти не проснулся. Пощупала пульс. Он колотился очень быстро, был слабым. Острое волнение тут же переросло в страх. Она оделась, прибрала всё следы собственного присутствия, ещё раз взглянула на Клима и ушла, тихо прикрыв дверь. Сердце её колотилось, как телячий хвост. Была уверена, что до утра она его живым не увидит.

Утром, не выспавшаяся и испуганная, она услышала, как в дверь её комнаты стучат и настойчиво.

— Кого в такую рань принесло? Кто там?

— Настя, — голос Дашки узнала сразу, — отец требует всех. Одной тебя нет. Поспеши. Так отец велел!

— Бегу! — прокричала Настя в ужасе. — Только оденусь! — А сама подумала: «Я считала, что он Богу душу отдаст ещё до утра. Ан нет! И то, слава Богу! Пойду!»

— Теперь все, — каким-то умиротворённым голосом проговорил Клим, увидев Настю. — Слушайте внимательно. Кто обидит Настю — того и с того света достану. Все уразумели? — он обвёл мутными глазами родных. Те молча стояли у кровати, опустив головы, боясь слово молвить. И вдруг матушка спросила со злобной решимостью:

— За какие это заслуги, позволь спросить, супруг мой любимый?

— За то, что она любила меня! Не то, что ты, клуша несчастная! Замолкни, баба! Прошу сказать каждого своё слово. А я послушаю и решу. Настя может молчать. Ну?

Никто не произнёс ни слова. Стояла тишина, прерываемая лишь трудным дыханием главы семейства. Клим продолжал оглядывать родных. В глазах было что-то бесчувственное, почти безразличное. Скорей всего он боролся за возможность продолжить свою речь, но силы уже покидали его. Он так и не дождался ответа и впал не то в сон, не то в беспамятство.

— Надо послать за попом, — проговорила хозяйка. — Может, успеет причастить и грехи отпустить. Их у него было много.

— Мама, как вы можете в такую минуту! — неуверенно ответила старшая дочь Аграфена. — Муж он вам всё ж. А нам отец. И не такой уж плохой.

— Заткнись! — грубо бросила мать. — Не твоего ума дело. Дашка, беги к конюху.

Когда поп пришёл, все покинули комнату. Настя никак не осмеливалась покинуть Клима и ждала у двери. Поп вышел довольно скоро и со вздохом проговорил:

— В сознание не пришёл, дети мои. Ждите, Господь ещё не распорядился его душой.

Он мелко крестился, вздыхал. Принял знаки уважения и удалился.

Прошло уже две недели, а Клим так и не распрощался с душой. Никак не умирал. Даже пришёл в себя и пытался внятно говорить. Получалось плохо, но временами понять можно. А Настя по его глазам понимала, как ему приятно видеть её рядом.

Зато жену не терпел, показывал это глазами и голосом, но понять было трудно. С Тимофеем был ласков по мере возможности. Это видели все. Зависть в глазах у Кирилла светилась слишком заметно. Настя была довольна. Переглядывалась с отцом, и они понимали друг друга без слов. Настя даже успела передать ему драгоценности.