Проклятая мечта (СИ)

Дейна обернулась и увидела, что мать стоит уже не за окном, а на крыльце, в наспех наброшенной на плечи шубе.

— Да, мама?

— Иди домой, детка. Скоро стемнеет и ты можешь опять заболеть.

— Что? — засмеялась Дейна, но послушно пошла в сторону флигеля. — Заболею? От снега?

— Чем темнее, тем холоднее, — поучительно сказала мать. — А тебе лучше не мерзнуть.

***

Следующим утром два лакея принесли им завтрак и сообщили, что в одиннадцать часов утра мать и дочь Морлан ждут во дворце. Особенно дочь. И впервые за все это время Дейна перестала веселиться. Завтракала она очень вяло и неохотно, несмотря на свой обычно здоровый аппетит. Лилиан поглядывала на дочь с легким беспокойством, но ни о чем не спрашивала, боясь повышения тревоги и страхов.

Она бы с радостью успокоила и поддержала Дейну, если бы могла. Увы! Никаких других видов магии, кроме Водной, Лилиан не знала.

После завтрака за ними пришли сопровождающие стражники и повели обеих во дворец — словно под конвоем. Снег поскрипывал под ногами уже не весело, а тревожно, и на сверкающие белизной сугробы Дейна уже не любовалась, как прежде. Она знала, что скоро встретится с кем-то очень важным и случится нечто очень торжественное, а что делать, чтобы это произошло, не имела понятия.

Лилиан думала об ином. Ей казалось, что их поведут тайными коридорами, чтобы скрыть от чужих глаз, но нет, стражники направили сопровождаемых через главный вход. Под пристальными взглядами придворных мужчин и насмешливыми взглядами придворных женщин, расфуфыренных, разряженных в пух и прах, Лилиан хотелось провалиться сквозь мраморный пол. Только она продолжала идти, гордо вскинув голову и чувствуя, как раскраснелись щеки. Все это ради дочери!

Наконец их привели в просторное круглое помещение, скорее напоминающее зал, нежели комнату, украшенное светлыми драпировками и розовыми коврами. Из больших окон, прикрытых тонкими белыми занавесками, обильно лился холодный свет зимнего солнца. Белые статуэтки из гипса и мрамора. Серебряные фигурки на полках. Несколько маленьких картин с норденийскими пейзажами.

Такой неяркой и скромной роскоши, таких чистых цветов Лилиан и Дейна не видели даже в княжеском поместье. Они обе застыли, было, на месте, разглядывая прекрасное, ласкающее глаз убранство, но вскоре заметили, что они тут не одни. Богато одетые женщины, наподобие тех, что встречались им в коридоре, уже познакомились и мило беседовали на светские темы. Их дети — мальчики и девочки примерно одних с Дейной лет, застыли в разных углах и поглядывали друг на друга исподлобья, угрюмо, словно волчата. Одни держались поодиночке, другие — братья и сестры — по двое и трое.

Пятнадцать женщин и двадцать детей. Дейна была двадцать первой маленькой волшебницей, владеющей четырьмя стихиями.

— Добро пожаловать во дворец, — мило сказала высокая беловолосая дама в тяжелом платье из синего бархата. — Графиня Маргарет Ариньяк. Мои дочери — Джанет и Роза.

— Очень приятно, — Лилиан улыбнулась и посмотрела туда, куда указала собеседница плавным взмахом руки.

Возле стены стояли две девочки — беловолосая и рыжая. Судя по росту, между ними было несколько лет разницы. Старшая держала за руку младшую и что-то терпеливо ей объясняла.

— Здравствуйте, — невпопад поздоровалась Дейна и сделала неуклюжий реверанс.

Графиня Ариньяк одарила ее в ответ снисходительным взглядом и тут же отвлеклась на светские беседы.

Лилиан в отчаянии огляделась по сторонам. Она никогда не выходила в свет — Андре считал, что жене княжича это ни к чему — и не знала, о чем вести разговоры. Погода? Дети? Интриги и обсуждение слуг? Вариантов появилось тут же огромное множество, только все, что приходило в голову, отметалось неуверенностью. У всех этих красивых богачек лица светятся беззаботностью, радостью, спокойствием. Они не тревожатся из-за куска хлеба и не боятся завтрашнего дня. У них по праву есть все уже с рождения.

Их дети тоже счастливы, веселы и здоровы. Чего трудно сказать о Дейне.

И Лилиан уже собралась подойти к этим дамам, осторожно присоединиться к обсуждению самой безобидной темы, как открылась дверь. Вошедшая в комнату грузная высокая женщина, одетая в мужские камзол и брюки, повергла всех в шок. Дамы резко замолчали и принялись с любопытством ее разглядывать.

Она оказалась тоже не промах. Посмотрела на собравшихся строго, почти сурово, из-под некрасивых густых бровей, и произнесла низким голосом:

— Меня зовут Моника Ронберг. Я приветствую собравшихся здесь отпрысков дворянских семей Нордении. И… их прекрасных родительниц тоже.

Приветствие вышло так себе, хотя Лилиан видела, что Моника изо всех сил старалась не сказать что-то грубое. По ее лицу было видно: женщину сильно задели эти беззастенчивые, насмешливые, острые взгляды.

— Высокий Совет начнется с минуты на минуту. Я приглашаю всех дам на него. Вы можете оставить детей здесь.

С красивых лиц дворянок немедленно сползли улыбки, и они встревоженно переглянулись.