Проклятая повесть

У Адамова не было сил, а главное – желания обиходить помещения. В комнаты жены и сына он не входил: был какой-то суеверный страх, и всю свою жизнь он сосредоточил в собственной спальне и на кухне. Редко бывал в зале, потому что, усаживаясь на диван напротив телевизора, ощущал что будто бы рядом с ним сидит его погибшая жена.

Кажется, на третий день он написал объявление о продаже дома. Была мысль навестить тестя, но он не мог себя заставить куда- либо пойти.

Прошла неделя, потянулась другая. Однажды, Адамов все-таки осмелился и поехал к тестю, но тот, мягко говоря, встретил его неласково, буквально не пустил на порог, да еще крикнул вслед: «Убийца!»

Семен почти ничего не готовил и ел не больше, чем его бывший сынишка. Кажется, на этой, второй неделе он обнаружил, что имеющиеся в наличии деньги кончились, что нужно показаться в поликлинике и решать вопрос с закрытием больничного. Безжалостная, неумолимая жизнь подступила к Адамову и заставила его побриться, помыться и выйти на люди.

В начале октября врачебная комиссия дала вторую группу инвалидности и теперь ему нужно было увольняться с работы «по состоянию здоровья». Бывшее стройуправление, ООО «Строитель» как и многие предприятия в городе, жило двойной жизнью, с одной стороны видимой, а с другой тайной. Шла игра без правил с государством, с собственными трудящимися, с «наездами» преступных группировок, так что до Семена Адамова никому не было ни какого дела, тем более до его больничного листа.

– Жди, будут деньги на счету предприятия, – оплатим, – Заявили ему в бухгалтерии.

Беда, как известно, не приходит одна, а приводит за собой целую свору. Вернувшись из поликлиники, Адамов увидел, что его дом отключили от электроэнергии, обрезанные у верхушки столба провода о чем наглядно свидетельствовали.

На следующий день Адамов, прихватив новенькую пиджачную пару, отправился на ближайшую барахолку, чтобы продать, заплатить за электроэнергию, купить продукты. Покупатель на его пиджак нашелся сразу же – вернее, покупательница и тут произошло нечто такое, что требует подробностей.

– Пиджачек-то ничего, – сказала женщина, – рассматривая подклад, на котором красовались нашивки фирмы изготовителя. – Вот только не разберу: чешский, что ли?

И в этот момент рука женщины коснулась внутреннего кармана. Адамов мог бы поклясться в том, что когда он снимал пиджак с вешалки из шкафа, в кармане было пусто.

– А что же Вы это, карманы не освободили? – и женщина вытащила пачку денег. Это были доллары.

Они остолбенело смотрели друг на друга. Адамов потянул пиджак на себя, а женщина непроизвольно потянула к себе.

Адамов гмыкнул и проглотил, подкатившейся к горлу ком.

– Да вот, забыл, – сказал он, словно обычное дело забывать деньги в пиджаках, выставленных на продажу.

А женщина визгливо закричала:

– Батюшки, грабят!

Стоящие рядом люди моментально отреагировали на этот крик и, поскольку пачка долларов была в руках женщины, то посчитали грабителем Адамова. Двое мужчин ухватились за него, один особенно старательно пытался завернуть Семену руку.

Произошло все выше описанное в течении минуты, не больше. Женщина одной рукой держала пиджак Адамова, а другой пыталась засунуть в нагрудный карман пиджака только что вытащенную оттуда пачку долларов. Кто-то из окруживших женщину и Адамова сказал:

– Пиджак-то мужчины, он его мне предлагал купить.

Это замечание несколько изменило первоначальную очевидность. Адамову перестали выкручивать руку, хотя продолжали крепко держать. Женщина все-таки ухитрилась засунуть деньги в карман пиджака и прижимала его к себе.

– Что случилось-то? – спросил кто-то.

Но ни женщина, ни ослабевший от борьбы Адамов не ответил.

– Пиджак-то чей? – повторил все тот же голос.

– Мой, – хрипло ответил Адамов и пояснил: – Продавать принес.

Женщина, опомнясь, зачастила:

– Верно, верно! Я ему пятьдесят долларов за пиджак хотела отдать…

– Ф-ю-ю! Долларов! – прокомментировал тот, что пытался выкрутить руку Адамову.

– Ага. ага! – подхватила женщина, – мы уже сторговались с ним, а когда я деньги вытащила, то он… – она закатила глаза и придала своему лицу выражение ужаса… – набросился на меня и хотел эти деньги выхватить.

– А где деньги-то? – спросил тот, кому раньше Адамов предлагал пиджак.

– Да вот я, от греха по дальше, сунула их в карман его же пиджака.

И женщина засуетилась, стала разворачивать вчетверо сложенный пиджак. Все с любопытством смотрели на её суетливые движения. Она вытащила из кармана две колоды игральных карт и уставилась на них с не меньшим недоумением, чем тогда, когда вытащила пачку долларов.

– Э, да ты вон какая штучка, – проговорил мужчина, который только что выкручивал руку Адамову. – Это не его, а тебя нужно в отделение сдать, аферистка!

На Адамова уже никто не обращал внимания. Он протянул руку к своему пиджаку, и женщина выпустила его из своих.

– Это твои карты? – строго спросил Адамова все тот же мужчина. Голос его выделялся на общем фоне разноголосицы.

– Нет, – растерялся Адамов.

– Да как же нет, если она из твоего пиджака вытащила? Это твои карты? – наступал он, обращаясь уже к женщине.