Проклятая реликвия

Мы вышли на сравнительно спокойный участок ярмарки, отведенный для торговцев книгами, брошюрами и напечатанными балладами. Нашу цель мы нашли быстро. Среди киосков и палаток, чуть сбоку, стояла аккуратная палатка в желтую и белую полоску с откинутыми полотнищами. С перекладины над столом, заваленным листами бумаги и невзрачными книгами свешивалась вывеска с надписью «Улисс Хетч, издатель». Многие книготорговцы являются одновременно издателями и предпочитают рекламировать себя именно в этом качестве. У входа в палатку никого не было видно.

Мы, как любые случайные посетители, лениво рассматривали товары нашего мистера Хетча. Я заглянул в палатку, но после солнца трудно было что-нибудь разглядеть, а перед входом висело что-то вроде занавески. Она колыхнулась, и у меня возникло чувство, что за мной наблюдают, может, через дырку или специальный глазок.

Внутри слышались неразборчивые голоса, стало быть, палатка обитаема.

— Похоже, этот книготорговец специализируется на ловле кроликов и распознавании воров, — сказал Абель Глэйз, беря в руки несколько брошюр с заголовками вроде «Как распознать игру в кости» или «Известное разоблачение мошенничества». Последнюю украшал рисунок кролика с игральной картой в каждой лапе.

— Не совсем, — отозвался Джек Уилсон, указывая на стопку брошюр. Верхняя называлась «Кратчайший путь на небеса».

— Это больше подходит Нику, а?

Джеку нравилось делать вид, что я, будучи сыном приходского священника, должен быть крайне благочестивым. Не обращая на него внимания, я взял томик, который узнал. Пьесу написал драматург, которого я когда-то знал, человек по имени Ричард Милдфорд, и называлась она «Больной мир». Случилось так, что пьесу эту опубликовали и поставили посмертно. Я ее хорошо знал, потому что играл в ней роль Виндиса-мстителя. Теперь эта книга, опубликованная года три-четыре назад, лежала тут, под летним солнцем, заброшенная и пыльная. У меня уже был экземпляр, иначе я бы купил ее в память о Милдфорде. Я покачал книгу на ладони. Кто еще вспомнит его через несколько лет? Но не успел я впасть в печальные размышления о памяти и репутации (о которой так беспокоился Уильям Шекспир), как мое внимание привлекло отчетливое колыхание занавески перед входом в палатку.

Из тени вышел человек. Я ожидал, что это будет Улисс Хетч, хозяин, издатель и книготорговец. Я никогда не видел его раньше и ничего о нем не знал, кроме того, что когда-то он поссорился с Шекспиром и был жирным. Но тип, вышедший из палатки, оказался невысоким и худым. И тут я его узнал. Абель и Джек тоже. Это был щипач, или вор-карманник, стоявший рядом с Беном Соловьем, исполнителем баллад. Питер Перкин так и не снял свою невзрачную шляпу с прилипшими к ней соломинками. Он мельком глянул на нас, едва заметно склонил голову, обошел стол и скрылся в толпе.

Меня эта встреча поразила. Что он делал в палатке книготорговца? Когда мы в последний раз видели этого джентльмена, он преследовал парочку самых преуспевающих на вид слушателей Соловья. Конечно, к этому времени он наверняка набил карманы ворованными вещами (щипачи бывают такими же быстрыми, как молнии), но он должен находиться возле певца, высматривая новые жертвы. Мы с Абелем и Джеком вопросительно переглядывались. Я положил на место томик, который держал в руках.

— Могу я помочь вам, джентльмены?

Отвлекшись на карманника, мы не заметили появления из палатки второго мужчины. Он стоял у стола. Точнее, он опирался на стол, шлепнув на него брюхо, словно собирался продавать и его тоже. Улисс Хетч оказался самым жирным человеком, каких я когда-либо видел. Если свиная голова на шесте напомнила мне головы предателей на Лондонском мосту, то Хетч напомнил свинью. Щеки его обвисли, подбородок болтался, а глазки были маленькими и красноватыми. Вокруг головы рос ободок белых волос, как гирлянда из грязного снега. Он тяжело дышал, а лоб покрылся потом, словно он долго бежал, чтобы занять свое место за этим столом.

— Мы просто смотрим, — ответил Джек.

— Там, сзади, у меня есть кое-что поинтереснее, — сказал свинолицый торговец, пронзая нас глазками и тыча внутрь палатки пухлой ладонью. — Пикантный товар. «Утешение вдовы» — знаете эту балладу? Или «Наслаждение Венеры». Рассказывается, что Марс делал с Венерой. В этой даже картинки есть. Я печатаю их сам, так что качество гарантирую.

Мы пожали плечами и поморщились, и сказали «спасибо, нет», но подозреваю, будь мы каждый поодиночке, мы бы позволили торговцу книгами увлечь себя в палатку и показать пикантный товар. Судя по звукам, раздававшимся изнутри, многие уже смотрели.

— Заткни свою глотку!

Я вздрогнул. Голос раздался из палатки. Улисс Хетч улыбнулся и мотнул головой.

— Послушайте только! — произнес он и, заметив выражение моего лица, добавил: — Не беспокойтесь, сэр. Это не вам.

Словно в доказательство этих слов, послышался женский голос, бранивший кого-то, а в ответ — еще раз:

— Заткни свою глотку! — тем же тоном, что и прежде.