Проклятая рота

Вскоре горы окружили со всех сторон, недружелюбные и громадные, как великаны в белых шапках. Если бы не светило в прозрачной лазури, я бы непременно потерял направление – столько приходилось петлять, возвращаться, когда мы оказывались в тупиках, менять направление.

Пугало, несмотря на свои заявления, признаков горной болезни пока не выказывал. Ярх беззаботно насвистывал себе под нос, да и я чувствовал себя в общем хорошо, разве что дышать было тяжеловато.

В один момент мы очутились в таком месте, откуда было видно деревню, где мы ночевали, причем казалось, что до нее рукой подать, хотя мы одолели уже километров пятнадцать, не меньше.

– И стоило куда-то ехать? – пробурчал Ярх, глядя на дома-башни. – Эх, неудача! Почему у нас крыльев нет?

– Чтобы твое сквернословие еще и в небесах звучало? – сказал Пугало. – Ну уж нет. Здесь его хватит-то.

За целый день в пути из живых существ мы видели только птиц в вышине да еще стадо горных козлов, что с топотом пронеслось по противоположному склону ущелья. Солнце опустилось куда-то за вершины, и вместе с полумраком в горы явилась и прохлада.

– Брр, а топлива мы не захватили, – заметил Ярх. – Хоть бы лес какой рядом случился, а?

Но вокруг были только камни, и на ночлег мы устроились на небольшой терраске рядом с водопадом – немного шумно, но зато вода под боком, а без воды, как поется в одной древней песне, «и ни туды, и ни сюды». В ход пошел сыр, подаренный нам горцами, а также вяленое мясо, соленое и жесткое, но при этом вкусное.

– А великанов в этих горах нет? – спросил я, вспомнив Оо с его булавой.

– Нет, – отозвался Пугало. – Если они и были, то Затворник их извел или выгнал. Зачем ему такие соседи-то? Большие, шумные, вороватые, да еще и не особенно умные.

Да, от таких ребят, поселись они рядом со мной, я бы тоже постарался избавиться.

Для меня ночь была без стражи, так что я завернулся в одеяло и улегся, подложив под голову одну из сумок. Не знаю почему, вспомнился наш детский дом, Юр Палыч, тренировки и уроки, Машка, все прочее, чего я лишился после того, как наш самолет шлепнулся на взлете… или взорвался?

Я даже точно не знаю, чем там все закончилось.

Чуть ли не впервые захотелось все это вернуть, жить так, чтобы тебе не приходилось убивать, постоянно таскать у пояса меч и смотреть по сторонам и чтобы в свою очередь на тебя не охотились всякие говнюки, обладающие колдовскими способностями…

Может быть, мне поискать тут какой аналог аэроплана и с ним сверзиться в пропасть? Вот только куда я после этого вернусь – в изуродованное и наполовину сгнившее тело, ранее бывшее моим, или в чье-нибудь другое, и не факт, что в моем родном мире?

А могу и просто погибнуть.

Нет уж, этот мир теперь мой, безо всяких сомнений, и тут надо устраиваться – «начистить нюх» инквизиторам, разобраться, что за ерунда со мной произошла, ну а потом жить-поживать и добра наживать.

С этой мыслью я и отрубился.

Из сна же выплыл благодаря стуку собственных зубов – горы окутывал ледяной туман, от водопада веяло холодом, а мое одеяло, как и все наши вещи, покрывал белый налет инея.

– О-го-го, – сказал я, шевеля закоченевшими руками и ногами. – Где твое вино, Ярх?

Красноглазый сегодня дежурил вторым, и он не должен был спать.

– Хочешь глоточек? – донеслось с той стороны, где расположился часовой. – Держи.

Фляга оказалась у меня под носом, и я жадно присосался к ней – нехорошо, конечно, пить с утра, так и пьяницей недолго стать, но деваться некуда, без «допинга» можно и дуба дать.

От наших разговоров проснулся Пугало, и мы начали собираться.

Пока возились, на востоке среди гор выглянуло солнце, и туман начал понемногу рассеиваться. Белые ленты и клубы поползли в стороны, открывая величественный, но безжизненный пейзаж. Камень, вода, а еще выше снег со льдом, и это все.

На ходу вроде бы стало теплее, но что это обман, я сообразил, когда натянуло туч и пошел снег! Крупные хлопья закружились в разреженном воздухе, и вскоре мы перестали видеть, куда едем – двигались в ту сторону, где имелась более-менее удобная тропа.

– Как бы сугробов не навалило, – пробормотал Пугало, мокрая ткань на лице которого обвисла.

Но до этого не дошло, зато вскоре мы оказались на такой высоте, что облака уже не проплывали выше, а мы пробирались через их серые туманные тела. Когда из сумрака впереди показалось нечто огромное, черное, то я в первый момент решил – все, начались галлюцинации.

Обнаженная женщина, высеченная из камня цвета антрацита, стояла, вскинув руки и глядя вверх.

– Вот, а ты спрашивал, почему его сранским Ваятелем кличут, – сказал Ярх.

Скульптура была изготовлена мастерски, казалось, что она вот-вот шевельнется, заиграют мускулы под гладкой кожей и взгляд огромных глаз обратится на нас с мольбой и печалью.