Проклятая шахта. Разгневанная гора

Одному Богу известно, почему я так поступил. Наверное, я действовал по старой пилотской традиции. Почувствовав свободу, мул вскочил на ноги и с радостным ржанием принялся бегать по комнате, а потом выбежал на наклонный пешеходный спуск, вымощенный камнями, и, высекая копытами искры, съехал вниз. Я последовал за ним, правда лежа на спине и притормаживая руками. Эти пешеходные спуски были намного удобнее лестниц. Я ощущал содрогание почвы под домом и, съезжая на очередной этаж, видел кипящий поток лавы там, где была только что рухнувшая стена дома. Спустившись на первый этаж, я обнаружил множество обломков и понял, что дом того и гляди обрушится мне на голову. Проход на улицу, по которому проводили домашний скот в дом, рухнул, и в образовавшемся проломе я увидел белую массу раскаленной лавы и ощутил ее жгучее дыхание, опалившее мне шевелюру.

Мул с перепугу выпрыгнул в окно, высадив при этом раму. Я опять-таки последовал за ним, а когда приземлился, как оказалось, в саду, то обнаружил почти совсем рядом свой протез.

Это был подарок судьбы, которые время от времени выпадают на нашу долю, но я-то в душе был убежден, что спасся только потому, что избавил от верной гибели мула. Знаю, что это выглядит глупо, но в бытность мою летчиком мы верили в еще более глупые приметы.

Я подобрал свой протез и полез в другой сад. Тем временем дом, где я был заточен, с грохотом рухнул, подняв громадное облако пыли. Я выбрался на узкую улицу, заканчивавшуюся тупиком, и там обнаружил своего мула, который стоял, помахивая хвостом, и смотрел на лаву. Я поднял штанину и пристегнул протез. Кусочек лавы, присохший к протезу, ужасно бередил культю, но я не обращал на это внимания. Какое счастье, что я мог стоять на двух ногах, как нормальный человек! С одной ногой человек способен только ползать, уподобляясь самым низменным тварям. Возможность выпрямиться во весь рост и ходить, как все остальные люди, придала мне уверенности в себе, и впервые за весь сегодняшний день я уверовал в то, что в конце концов смогу победить.

Затем я пошел к мулу. Он стоял, молча наблюдая за мной. Уши у него были прижаты к голове, глаза прищурены, так что разглядеть, что они выражали, не представлялось возможным. Он стоял у входа в один из домов. Я распахнул дверь и вошел внутрь. Мул последовал за мной. После этого просто невозможно было с ним разлучиться. Клянусь, животное вело себя как человек. Вероятно, потому, что мул всегда жил вместе с людьми. В данный момент эта проблема не очень меня занимала, но я твердо знаю, что его присутствие придавало мне мужества, как будто рядом со мной был еще один человек.

Дверь вела в конюшню, в дальнем конце которой была деревянная дверь, и сквозь нее пробивался дневной свет. Мы направились к той двери, за которой была тропинка. Мул повернул направо. Я заколебался, совершенно не представляя себе, где мог находиться монастырь. В конце концов я решил положиться на мула. Тропинка была узкая и пролегала вдоль тыльной стороны домов, мимо открытых дверей конюшен. Тропинка резко повернула направо, и я увидел, что она упирается в лаву.

Нога страшно болела. Проходя мимо одного из домов, я заметил выпиравшие из стены огромные камни, и тут меня осенило: я взялся за недоуздок, вскарабкался на камень, а оттуда – на спину мула. Через минуту я уже ехал рысцой по тропинке, а мул, кажется, наконец успокоился – он был при деле.

Тропинка вывела нас на широкую улицу. Я потянул поводок, мул остановился.

– Куда теперь, старина? – спросил я.

Его длинные уши дрогнули.

Монастырь находился рядом с потоком лавы, поэтому я повернул налево, пришпорил мула, и он побежал рысцой. Мы миновали тратторию и статую Девы Марии и повернули направо. Оказавшись снова в окружении высоких домов, я ощутил себя в ловушке. И вдруг услышал свое собственное имя: «Дик, Дик!» Это была Хильда. Она выскочила из соседнего с тратторией лома и теперь бежала ко мне. Платье у нес было порвано, волосы растрепаны.

– Слава Богу, вы живы! – воскликнула она, с трудом переводя дыхание. – Мне показалось, что кто-то зовет на помощь. Я боялась… – Она не закончила фразу, посмотрела на меня, на мое лицо, потом на одежду. – Вы ранены?

Я покачал головой:

– Со мной все в порядке. Что с остальными? Где они?

– Я не нашла их. Обошла весь монастырь, их там нет. Как вы думаете, что с ними могло случиться? Мы должны найти их. Лава вплотную приблизилась к монастырю. Я кричала, звала, но никто не ответил. Как вы думаете?.. – Она умолкла на полуслове, не желая произносить вслух слова, вертевшиеся у нее на языке.

– Где монастырь?

– За этим домом. – Она указала на дом, из которого вышла.

Я слез с мула и пошел к двери. Запах, доносившийся из траттории, вернул мне ощущение жажды;.

– Минутку, – сказал я и пошел в тратторию.

Я взял со стойки одну из бутылок, отбил горлышко о край стойки и начал пить. Вино было теплое и довольно крепкое, оно прочистило мое горло от пыли и пепла. Затем я протянул бутылку Хильде:

– Выпейте.

Она сделала несколько маленьких глотков, и я выбросил бутылку.

– Вот теперь можно идти в монастырь.