Проклятая весна

– Слушай, – сказал он. – Как там Портер?

Нервы Дона были натянуты, как двухфунтовая леска, на крючке которой болталась двадцатифунтовая рыба. Ему приходилось управлять и своей бригадой, и той, которая осталась после Билл Хендерсона – работа, рассчитанная на двух человек, которую он выполнял за ту же зарплату, что и раньше, но Мерл это все и так знал.

– Держится, – сказал Рич.

– Хорошо. Заходи, если что.

Мерл открыл папку и углубился в чтение, словно Рича тут уже не было. Тот вышел из кабинета, натянул на голову кепку, свернул листовку и карту в тугой рулон и побежал по коридору. Стопку газет он зажал под мышкой. Марша вышла следом за ним.

– Надеюсь, я тебя не задержал, – сказал Рич.

– Да ничего, – судя по ее тону, она все-таки была недовольна.

За его спиной закрылась дверь, опустился засов. В былые времена парни подмигивали и подтрунивали над Маршей – над тем, как она запирается наедине с Мерлом, пока он не заканчивал свои дела. Теперь, конечно, их трудно было представить вместе – дородную Маршу и Мерла с зачесанными на лысину волосами.

На стоянке было пусто, оставался только пикап Рича, «Додж» Марши и золотой «Кадиллак» Мерла. Рич выжал сцепление как раз в тот момент, когда машина Юджина влетела за ворота, брызгая во все стороны гравием. Остановился он чуть ли не у крыльца. Он распахнул дверь, не потрудившись выключить двигатель, вскочил на ступеньки, подергал ручку, потом постучал. Прижался к стеклу, заглядывая внутрь.

– Марша-а!

Девочки сидели в машине, Уайет примостился в багажном отделении спиной к окну и мрачно смотрел на них. Рич остановился рядом.

– Ты в порядке, здоровяк? – окликнул его Рич. Уайет кивнул. Челюсть его застыла, будто унижение от поездки в багажном отделении накрепко заварило ему рот.

– Привет, дядя Рич! – крикнула Агнес, переползая через сиденье. Ее косой глаз смотрел куда-то в сторону. Она захлопнула дверь, которую Юджин оставил открытой, и помахала ему через стекло. Рич поднял руку в ответ. В бумажнике у него лежало сорок баксов. Коллин часто одалживала им деньги, и Энид была ее сестрой, так что Рич старался в это не лезть.

– Марша, милая, ну пожалуйста! Умоляю тебя! – Юджин колотил в дверь. – Дорогая, ну пожалуйста! Со мной девочки. И список покупок. – Он пошарил в кармане, приложил к стеклу бумажку. – Не заставляй меня унижаться на глазах у детей. – Он дернул за ручку. – Марша! – Он упал на колени. – Марша, дорогая, я на коленях стою! – В его голосе прозвучала неподдельная дрожь.

– Черт побери, Юджин, – пробормотал Рич, перевел машину на нейтральную передачу, потянулся за бумажником.

В дверях появилась Марша.

– Спасибо! – воскликнул Юджин. – Спасибо, красавица. Это в последний раз, я клянусь.

Он вскочил на ноги, ухмыльнулся Ричу – женщинами так просто манипулировать.

Марша открыла дверь, скрестив руки на груди и напустив на себя донельзя угрюмый вид – то ли тюремщица, то ли жена, встречающая загулявшего мужа. Юджин что-то сказал, она рассмеялась и посторонилась, пропуская его внутрь.

Осень 1977

15 октября

Рич

Рич уставился в недра почтового ящика. Внутри лежал очень тонкий конверт – даже удивительно, сколько неприятностей может причинить несколько листков бумаги. Джеральдина, прищурив глаза, положила марку на стойку почтового отделения.

– Я думала, ты что-то нехорошее замышляешь, – сказала старушка. – В большинстве случаев так и есть. – Она кивнула на стену почтовых ящиков позади Рича. – Журналы.

Она раздула ноздри – тяжелое это дело, быть в курсе про тайные делишки других людей, – исчезла в подсобке, словно кукушка, прячущаяся в часы.

Рич положил в конверт чек, лизнул марку, просунул конверт в щель почтового ящика. Бросил взгляд на доску для объявлений: может, кто-то продает дровокол? Недавно Рич окончательно понял, что уже стареет: больше он не мог наколоть дрова для растопки печи и не сорвать себе спину.

Распахнулась дверь.

– Рич, – кивнул ему Мерл.

Он был ниже Рича на целый фут, и из-за отросших седых корней волос его лицо казалось еще более красным, чем обычно, хотя вообще-то он всю жизнь работал в кабинете. Ранняя седина – это наследственное, Вирджил вообще поседел в сорок лет. Да уж, он был еще тем сукиным сыном, но хотя бы работал так же усердно, как и все остальные.

– Не то, что в старые добрые времена, а? – Мерл снял с доски уведомление о сроках общественного обсуждения. – «Национальный закон об экологической политике», – зачитал он, затем скомкал бумажку. – Ты пропустил чертовски интересное шоу, Рич. Гребаный цирк. – Рич не видел Мерла с тех пор, как состоялось заседание совета лесничества. – Воздействие на окружающую среду. Что за хрень. Мы о жизни людей тут говорим.

Рич пососал щеку, почувствовал привкус гнили. Долгие годы совет директоров подносил Мерлу на блюдечке все, что он попросит, но недавно все изменилось: штат выгнал из совета некоторых лесопромышленников.