Проклятая война

— Подожди.

— Я догоню вас.

— Не в этом дело, — ответил Кэм, чувствуя, как взгляд Рут беспокойно мечется между ним и сержантом.

Как только ученая поняла, что собирается сделать Ньюкам, ее осанка изменилась. До этого женщина старалась держаться прямее, но теперь снова съежилась и поникла.

Кэм почувствовал себя подлецом. Ему хотелось утешить Рут, но остановить Ньюкама было важнее.

— Мы не можем оставлять приманки на этом берегу, — объяснил он. — По крайней мере, не сразу. Подумай. Когда ты раскидывал их в центре города, в скоплениях насекомых нельзя было заметить четкую систему. Но если Лидвилл увидит, что самые крупные рои перемещаются к северу, сразу станет понятно, кто это устроил.

Ньюкам застыл, глядя на него.

— Ладно.

— Идем, — сказал Кэм, обращаясь к Рут и мягко касаясь ее здоровой кисти.

Она покосилась на руку Кэма, а затем подняла голову и вгляделась в его лицо. Он позволил себе один-единственный кивок. Другого сигнала было не подать, учитывая очки и маску.

Беглецы снова тронулись в путь. Они шагали вперед, но с каждой минутой идти становилось все труднее. Стресс и усталость бродили в крови, как отрава, делая тела неповоротливыми. Однообразие путешествия утомляло по-своему: бесчисленные машины, бесчисленные трупы. Ньюкам первым заметил несколько облачков на западе. Кэм надеялся, что тучи сгустятся. Плотная облачность была бы неплохой защитой от самолетов и спутников. А падение температуры, пускай и небольшое, уменьшило бы активность насекомых. К тому же в куртках и капюшонах беглецы немилосердно потели, все время находясь на грани обезвоживания.

Уже почти перевалило за полдень, когда они спустились под землю — намного позже, чем им бы хотелось. В конец концов им удалось отыскать сухой и широкий туннель, проходящий под трассой. Спустя пять минут в отдалении раздался грохот, похожий на шум перехода звукового барьера.

— О Боже, пожалуйста, нет, — простонала свернувшаяся калачиком Рут, поднимая голову.

— Думаешь, они засекли нас? — спросил Кэм у Ньюкама.

Солдат лишь пожал плечами. Оба молча уставились в сторону входа. Кэм заставил Рут выпить как можно больше воды. Они перекусили солеными чипсами и консервированным тунцом, и Ньюкам быстро сделал пометки в своем журнале, дважды сверившись с часами. Кэм заметил, что дата и точное время успокаивали сержанта. Возможно, тут был какой-то смысл. Эти цифры оставались надежными, в отличие от всего остального.

Наконец Рут и Ньюкам снова улеглись. Над равниной прошло невидимое отсюда звено вертолетов — далекие громовые раскаты. Но больше никого. Охотники так и не взяли след.

* * *

— Не бросай меня, — прошептала Рут.

Ее маленькая ладонь легла на плечо Кэма. Развернувшись, юноша открыл глаза и уставился в темноту, не понимая толком, спал он или просто отключился на пару секунд. Увидев, что женщина склонилась над ним, он не удивился — однако тонкие волоски на руках и на затылке встали дыбом. Кэм словно бы ждал ее. Он опять очутился в том же кошмаре, где Эрин истекала кровью, а десять тысяч кузнечиков тучей заслонили солнце. Небо над каналом было черным, как во сне, и Рут с Кэмом застыли в тех же позах, как когда-то они с Эрин. Один на земле, второй на коленях, только в этот раз они поменялись местами. Во сне Кэм стоял точно так же, как сейчас Рут, и глядел сверху вниз на любимую, захлебывающуюся кровью из собственных легких.

Кэм, испугавшись, резко сел. Ночь наступила недавно, и небо было чернильно-черным, не считая четвертинки луны, висевшей низко над горизонтом. Значит, все же нагнало тучи.

Хорошо. Кэм оглянулся на сержанта и прислушался. Ньюкам лежал всего в полутора метрах от них, но в темноте казалось, что дальше. Дыхание солдата было неглубоким и мерным.

Рут вызвалась стоять на часах первой, объяснив это тем, что успела вздремнуть в лодке и позже, сразу после того, как они забрались в туннель. Только поэтому Кэм и Ньюкам согласились — обычно они позволяли женщине спать целую ночь.

Рут хотела остаться наедине с ним. Хотела его.

— Пожалуйста, — повторила она, снова дотронувшись пальцами до его плеча.

Это касание было почти неощутимо сквозь перчатку и ткань куртки. Да и от самой Рут осталась лишь тень, изуродованная очками и маской. Однако Кэм помнил очертания ее губ и быстрый, ясный взгляд.

«Она не знает, — подумал юноша. — Не может знать. Никто не догадывается, что я еще способен кого-то желать, потому что никто не может желать меня».

Но если она все же знает… Если догадывается о чувствах Кэма, то впору возненавидеть Рут за то, как она использует его привязанность.

— Ньюкам хочет убраться отсюда, — шепнула Рут. — И я его за это не виню, но он не прошел через то, через что прошли мы с тобой. Он не понимает.

Кэм задумчиво кивнул. Ему хотелось найти больше поводов быть поближе к ней — пускай даже и таких скверных. Не в первый раз он попытался представить, что же Рут чувствовала, когда видела с борта МКС погружавшуюся во тьму Землю. Видела, как Земля остается во тьме, потому что города на всех континентах заброшены и мертвы. Да, на долю Рут выпали другие испытания — узницы, а не беженца.