Проклятье Детектива

Ева взяла Агату за шкирку, и потянула в свою келью. Открыв дверь, она зашвырнула туда суккуба, вошла и заперла дверь. Агата села на кровать, и пристроилась возле огня камина. Ева сняла монашеский платок с головы, и рыжие волнистые кудри разлеглись на её плечах. Уставившись строгим взглядом на Агату, она сказала:

— Как там Люций поживает?

— Да ничего, всё так же промышляет делами в аду.

— Скажи своему отцу, что если он ещё раз пошлёт демонов в этот штат, я навещу его там. И я буду не одна.

— Мама, ты можешь ему и сама сказать. Мои слова до него не дойдут, лучше тебе самой это…

— Твой отец — лжец и падший ангел. Единственное, о чем я поговорю с ним — это обсудить способ его смертоубийства — с холодом ответила Ева.

— Это он тебя склонил к демонической сути.

— Ну а почему ты не могла меня склонить к свету? — спросила Агата. Она терпеть не могла, когда Ева винила его во всех бедах. И в том же, что Агата стала суккубом.

— К свету не ведут, дитя моё. К нему тянутся и следуют сами. А ты решила остаться во тьме. Вот и оставайся, раз разврат и грех — твой удел. Так зачем ты явилась ко мне?

— Мама, я бы не обратилась к тебе, если бы не было сильной нужды.

— С демонами я якшаться не собираюсь.

— Ты моя должница. Если бы не я, те монахини тогда серьёзно бы пострадали.

— Черт… — сказала Ева. Она вспомнила тот случай, когда они были ещё в Миннесоте. Старшие сёстры ушли в лес собирать ягоды, и оставили младших в церкви. И кто знал, что группа пьяных деревенщин напьётся так, что пожелает устроить дебош насилия в церкви. Но они не знали, что девочка подросток с рыжими волосами на самом деле являлась ужасным демоном. И перерубала их как масло своим кнутом, как только двое из них схватили одну из монахинь, и начал с неё срывать одежду.

— Если это будет в уплату долга, то я согласна. И после этого мы в расчёте… демон — сказала Ева, сделав ударение на последнем слове. Агата кивнула и начала говорить.

— Это будет своего рода обычная зачистка для тебя. Особняк, в нём осела банда якудзы. Ходят слухи, что там даже держат сверхъестественных тварей для торговли на черном рынке.

— Меня такая мелочь не интересует — холодно отрезала Ева.

— Подожди, дело не в этом. В подвале этого особняка заточён хозяин моего контракта. И я хочу, чтобы ты помогла мне его вызволить оттуда. Я не могу попасть туда, дом в колдовских печатях. И если я там появлюсь, меня схватят и смогут продать, как и остальных.

— Да господи, если он там умрёт от пыток, его душа и так попадёт в Ад за контракт. И просто найдёшь нового хозяина себе, нашла проблему — сказала Ева, и вдруг увидела реакцию на лице Агаты. Она хотела возразить, что-то сказать, но не решалась. И за неё сказала сама Ева:

— Но ты хочешь, чтобы он выжил. Всё именно из-за него. Он тебе дорог. Неужели моя дочь… — после сказанного на лице Евы появилась странная улыбка.

— Я вызволю этого человека, и заодно вычищу рассадник грешников. Банда это есть то же самое, что оплот душегубов.

Ева стала открывать дверь, и, повернувшись к Агате, сказала:

— Дай мне два часа на сборы, потом я дам снадобье, выпьешь, и отправимся к этому месту.

— Хорошо — сказала Агата. Она сидела и ждала Еву, и чувствовала, как понемногу кололо несколько частей тела: нижняя губа, левая бровь, правый висок и нижняя челюсть. Ребра тоже покалывали. Похоже, в плену Даниеля постоянно били, чтобы сильнее мотивировать Агату к его спасению, и возместить ущерб за Фреда Люцмана. Она почти уснула на мягкой кровати. Но когда услышала скрип открывающейся двери кельи, сразу же проснулась. В неё зашла Ева, и протянула ей снадобье.

— Выпей Агата. Нам пора навестить японцев.

Денвер. Особняк Игараши

Даниель ничего не видел. Была лишь тьма. Он чувствовал запах запёкшейся крови на своём лице. А так же ее вкус во рту. Это единственное, что он чувствовал всё это время, пока был здесь. И боль, что толчками напоминало о каждом ударе, нанесённом по лицу и торсу.

«Вот бы сейчас сигаретку» — подумал Даниель. И вдруг перед ним появился маленькая искорка сигареты. В свете тлеющего табака он увидел те самые зелёные глаза. Триша подвела огонёк к масляной лампе, и подожгла её. После чего положила фильтр сигареты в уголок рта. Даниель стал раскуривать её. Свет наполнил комнату, но детектив стал понимать, что это не подвал. Вокруг были деревянные стены, а не кирпичная кладка. Возле окна стоял стол, сделанный из четырёх крупных дубовых веток, и надпиленного куска пня. В середине стены красовался камин, выложенные из белого речного камня. Рядом стояли два кресла качалки с пледами, между ними лежала шкура медведя. Это был охотничий домик, в котором они отмечали его прошлый день рождения. В руках Тришы была его любимая кружка. В тот день они пили глинтвейн, который Даниель готовил сам. Он его делал из белого вина, а не из красного. Из-за этого глинтвейн имел необычный вкус и запах. И именно этот запах детектив сейчас чувствовал.