Проклятье горничных

– Я не была знакома с вами в годы вашего детства, но у меня нет сомнений, что вы – старые друзья и хорошо знаете друг друга. – Эмили подумала, что надо воспользоваться моментом и все прояснить, раз уж Джейн сама заговорила о браке своего брата и мисс Холтон. – Однако, я полагаю, Сьюзен испытывает к Ричарду чувства сродни сестринской любви, и он, скорее всего, воспринимает ее как еще одну сестру. И ты напрасно стараешься заставить их поверить в то, что они чувствуют друг к другу что-то совсем другое…

– Ты сказала Сьюзен, что у нее есть еще год или два, чтобы найти себе мужа, но у меня этих лет нет! – Обычное самообладание покинуло мисс Соммерсвиль. – Мне уже двадцать один, а Ричард на шесть лет старше меня. Нам обоим давно пора вступить в брак.

– Так почему бы тебе не подумать о партии для себя? Оставь своего брата и Сьюзен в покое, – посоветовала Эмили. – Если они и в самом деле не смогут прожить друг без друга, они поженятся без усилий с твоей стороны.

– Или Сьюзен выйдет за Говарда, как тебе бы хотелось.

– Да, мне кажется, Генри гораздо больше подходит Сьюзен, – не стала лукавить Эмили. – Ричарду нужна жена с решительным характером, кто-то, походящий на леди Пламсбери, если уж ты мечтаешь, что брак излечит его от привычки проигрывать свои деньги. Женившись на Сьюзен, он очень скоро избавит себя от забот о ее состоянии, а для тебя ничего не изменится.

Эмили не впервые говорила с Джейн откровенно, и та не нашла в себе силы обидеться. Прежде она была подругой Луизы Гренвилл, и тогда все их беседы сводились к обсуждению модных туалетов, празднеств у соседей и лондонских скандалов. Если совсем молоденькой в ту пору Сьюзен этого было более чем достаточно, то подрастающая Джейн смотрела на старшую подругу с некоторым разочарованием. Тогда ей казалось, что замужняя леди должна обладать более глубокими суждениями, сама-то она надеялась вырасти чрезвычайно разумной девушкой. Это ей удалось, а предыдущая леди Гренвилл так и осталась в памяти соседей очаровательной жизнерадостной хохотушкой, обожаемой супругом и домочадцами, но не способной к серьезным размышлениям. Впрочем, по сравнению с Дафной Пейтон Луиза могла считаться образцом здравомыслия.

Эмили оказалась совсем другой и очень быстро стала центром маленького кружка, несмотря на болезненный вид и некоторые странности, сперва обескураживавшие новых знакомых.

Ее беспокоили тяготы труда прислуги, и она никогда не заставляла людей делать ненужную работу. К тому же она читала газеты – газеты! Вот уж совершенно неподобающее для леди занятие! Да еще и осмеливалась высказывать свое мнение о прочитанном, соглашаясь или не соглашаясь с авторами статей и даже со знакомыми джентльменами, если к тем вдруг приходила охота обсудить ту или иную статью в дамском обществе.

Она беззаветно любила Лори и при этом явно была несчастна в браке с мужчиной, который тосковал по ее умершей сестре, но относилась к своим страданиям с такой обезоруживающей простотой, как к чему-то само собой разумеющемуся и не стоящему внимания, что ни у кого из соседей не хватало духу сплетничать о леди Гренвилл или обвинять ее в лицемерии.

Сама же Эмили находила весьма приятным то, что ее окружение состояло из людей более или менее просвещенных взглядов, все чаще и чаще называющих вещи своими именами, не прячась за светские условности, в отличие от устаревшей по нынешним меркам леди Пламсбери или даже собственных родителей.

Бессмысленные светские разговоры в гостиной Эмили чередовались с серьезными беседами о политике, современном мироустройстве и закоснелости предрассудков, тянущих общество назад с упрямством старой лошади. При этом леди Гренвилл не осознавала, насколько ее собственная искренность влияла на ее друзей, особенно на мисс Соммерсвиль и Сьюзен. Во время долгой болезни, породившей на свет преждевременное взросление, Эмили вдруг поняла, насколько суетными и ненужными оказываются подчас требования светского круга к своим членам, теряющие всякий смысл перед лицом настоящих страданий, физических и душевных.

И это понимание нынешняя леди Гренвилл ненавязчиво и порой незаметно даже для себя старалась донести до своих близких и друзей. Старший брат разделял ее взгляды, хоть и не доверял возможностям женского ума, а вот младшей сестре, Кэролайн, еще предстояло сделать выбор, следовать ли ей примеру милой, нетребовательной, всеми любимой Луизы, или же Эмили с ее необычными, не всегда удобными для окружающих суждениями.

– Как он сможет отказать Сьюзен, с ее невинным взглядом и любящей улыбкой, если она попросит его быть благоразумным и бросить игру? – попыталась защититься Джейн.

Эмили сумела со своего места расслышать, как леди Пламсбери убеждает доктора Вуда быть осмотрительнее при выборе новой горничной для племянницы, и невольно поморщилась, прежде чем ответить Джейн.