Проклятье иллюзий

Мы заняли пустующие места за столом. Мне повезло: удалось оказаться по правую руку от лорда Фальклера. Слева от меня на стул с высокой спинкой опустился Брайен. Чуть дальше сидел Жорж, но я поглядывала на него лишь краем глаза. Все мое внимание было сосредоточено на Фальклере. Тот все еще не снял перчаток, и этот факт заставил меня нервно облизнуть губы.

– Дамы и господа, – лорд Фальклер ненадолго приподнялся со своего места, улыбнулся жене и указал рукой на парня, похрустывающего пальцами, – позвольте вам представить моего внука – выпускника магической академии и моего наследника, Рониграля Фальклера.

– Для вас просто Рони, – улыбнулся тот, обнажив чуть кривоватый верхний ряд белоснежных зубов. – С ударением на последний слог.

–Полгода он по обмену провел в академии Розерваля, – обмахиваясь веером, с улыбкой проговорила леди Фальклер, – и ему пришлась по душе местная вариация его имени.

Замечание леди Фальклер сопроводили смешки – одобрительные, чуть снисходительные, в которых дружелюбно сквозило так и не оброненное: «ох уж эта молодежь!».

Рони ненадолго насупился, а затем посерьезнел. Прикоснувшись ладонями к хрустальному шару, стоящему на столе, он прикрыл глаза.

– Прошу вас, соблюдайте тишину. Что бы ни случилось, не вмешивайтесь: не пытайтесь привести меня в чувство раньше того момента, когда я сам буду готов.

– Конечно, дорогой, – с легким волнением ответила леди Фальклер и скомандовала в сторону переминающегося у порога слуги: – Потушите свечи. Ничто не должно отвлекать говорящего с усопшими.

Комната тут же погрузилась в полумрак. Темноту разгонял лишь серебристый свел луны, заглядывающей в окно, и таинственное мерцание хрустального шара, по которому побежали голубоватые волны магии.

– Создайте круг, – важно проговорил Рони. – Возьмите друг друга за руки.

Все присутствие молча выполнили его распоряжение, а я едва не скрипнула зубами от раздражения: моей кожи коснулась ладонь Фальклера, по-прежнему затянутая в перчатку.

– Простите, – негромко сказала я, повернувшись к лорду, – возможно, вам стоит снять перчатки. Это не помешает ритуалу?

Я специально добавила в голос наивных ноток девушки, вообще не ориентирующейся в магии. К сожалению, это мне не помогло.

– Нет, – глухо ответил Рони, словно он уже был не совсем здесь. – Это не имеет значения.

– Не волнуйтесь, леди Гарланд, – добродушно сказал Фальклер. – Внук уже не первый раз проводит подобное. Я знаю, что делать.

– Прошу прощения, – с виноватой улыбкой извинилась я. – Просто нервничаю. Впервые вижу, как вызывают душу умершего.

– Тише, дорогая, – попросила леди Фальклер. – Вы сбиваете Рони.

Я умолкла. Брайен с сочувствием сжал мою ладонь. В его взгляде я прочитала «ничего страшного», но вместо того чтобы успокоиться, я ощутила поднимающуюся в душе досаду – на себя, на Фальклера и на обстоятельства.

Эта досада странным образом осела горечью на кончике языка и переплелась с непривычным, новым для меня желанием доказать, что я – лучшая. Неужели меня так раззадорило знакомство с Жоржем? Этот болезненный удар по самооценке?

В тот же миг я могла думать только об одном: мне необходимо залезть в голову Фальклеру любой ценой.

До меня, как сквозь толщу воды, донеслись слова Рони:

– Я вызову дух моей матери. Как вы помните, она была фрейлиной Ее Величества. До того, как… Ну, вы знаете.

Голос предал парня: дрогнул. Я мельком удивилась его выбору: вызывать близких решаются не все, слишком болезненно, слишком интимно. В памяти, отзываясь на изумление, всплыли факты, которые я частично узнала от Брайена, частично – из сплетен слуг.

Родители Рони занимали высокие должности при дворе. В частности, его мать крепко дружила с погибшей королевой – матерью ныне правящего Его Величества Даниэля. Естественно, до своей смерти, последующей как-то подозрительно быстро после гибели королевы. А за матерью Рони вскоре последовал и его отец. Тоже при весьма сомнительных обстоятельствах.

Нет, по официальной версии все было чинно и благородно: магическая лихорадка, от которой нет противоядия. Но некоторые детали… вызывали вопросы. Об этом шептались по углам, но никогда не говорили в открытую.

Рони принялся беззвучно шевелить губами, призывая дух матери. В темной комнате повисло напряженное молчание, разбавляемое разве что стуком капель по стеклу: за окном начал накрапывать дождь. Шелест юбок, шорох вееров – все стихло в преддверии мрачного развлечения.

Я заставила себя отключиться от происходящего. Сейчас меня не интересовал внешний мир. Меня притягивало то, что было скрыто за кожей чужой перчаткой – страхи, желания, болевые точки…

Сделав глубокий вдох, я сжала зубы и, словно с разбега ударилась в закрытую дверь. Снова и снова. Еще и еще. Если бы это случилось в реальности, я бы уже разбила кулаки в кровь, а тело бы уже украсила россыпь синяков. Но все происходило лишь в моей голове и в том тонком переходе миров, где физическое тело не имело никакой силы.

– Кто здесь? – не своим, сиплым голосом спросил Рони. – Меня зовут Катрин Фальклер. А вас?