Проклятье индийской принцессы

Я представила, как заползаю в тесную будку в своем зеленом платье из органзы, как накидываю цветастую шаль на свою прическу и мажу черным карандашом брови, чтобы уподобиться дочери цыганского народа. Как потом торопливо снимаю с себя весь грим и, спотыкаясь и потея бегу примкнуть к счастливым рядам подруг у алтаря. Про свой жуткий вид я стараюсь не думать, но даже без этого меня начинает трясти и подташнивать уже сейчас. Или это от чересчур приторного пирожного?

Я отодвигаю тарелку и натыкаюсь на странный взгляд Варвары. Она с удивлением рассматривает меня, словно перед ней интересный и немного странный экспонат. Варвара ждет от меня реакции: криков протеста, мольбы, слез и уговоров так со мной не поступать. Или мне это кажется? И эта женщина всегда точно знает, что можно выжать из определенного индивидуума и как именно должна себя вести та или иная особь.

А, может, Варька любит скандалить и специально провоцирует нас на них, а мы не понимаем и подчиняемся всем ее прихотям? Это открытие поразило меня, и я набрала в легкие воздуха, перехватив радостный взгляд Варвары. Но вместо тирады протеста я задала Варьке вопрос, от которого она подпрыгнула на своем кресле:

– Варь, а почему все приглашенные только с твоей стороны? А где друзья и родственники жениха? Они, что не приедут на вашу свадьбу?

– Ну, почему не приедут? – при этом взгляд у нее стал рассеянным, она рассматривала, что – то за мокрым окном, потеряв ко мне интерес.

– Ну, может, и им следует написать предсказания. Ты скажи, опыт у меня уже есть, – рванулась я в бой.

Я демонстративно достала из сумки ручку и несколько листов бумаги, с Гошкиными пометками напротив каждого имени, делая вид, что готова записывать новые имена. Варька смотрела на эти листы уже со злостью, наконец, она со вздохом произнесла:

– Боюсь, что со стороны жениха гостей практически не будет. Уж, его родственнички точно не поедут. Понимаешь, мой будущий муж уже был женат три раза. И родня подрастеряла интерес к его свадьбам, а тем более с русской девушкой. Они считают, что русские женщины выходят за иностранцев только по меркантильным соображениям. Прошли те времена, когда русская жена являлась образцом добродетели и хорошей хозяйки и матери. Теперь наши девушки рвутся к красивой жизни, словно здесь ее мало. Да при желании у нас, в России, можно найти жениха намного богаче их иностранных служащих.

– Варь, а тобой что движет? Любовь или расчет?

Ответом мне был тяжелый вздох.

Не отвечая на вопрос, Варька собрала мои записи и засунула в свою модную сумку.

– Просмотрю, когда будет время. Все требует контроля.

* * *

Возле подъезда, на своем посту, сидело три старушки из нашего дома. Я вежливо поздоровалась, но услышала в ответ только шипение. Мне всегда было интересно: а если внезапно обернуться на бабулек, смогу я увидеть их змеиные жала или они их старательно прячут от посторонних. Здороваться с ними мне никогда не хотелось, но старость надо уважать. Еще неизвестно, какой бабулей стану я с таким багажом душевных тревог.

Гошкина дверь, как всегда, была открыта и, стукнув по звонку для приличия, я вошла в соседскую квартиру за порцией добра и сочувствия. Мои горькие мысли с каждым шагом, удаляющим меня от Варвары, становились все горше. От жалости к себе такой милой, доброй и безответной, хотелось выть по – волчьи, подняв голову к небу. Всю свою боль я осторожно донесла до Кузнецова, намереваясь выплеснуть ее на его голову.

– Гошка, – с нотками начинающейся истерики начала я, – Гошка, если бы ты знал, что я сейчас узнала от Варьки! – для полноты картины я зажмурилась и прижала кулаки к своей груди.

– Может, тебе налить воды или вина? В холодильнике еще осталось, – бесцеремонно перебил меня друг.

– Погоди ты с вином, хотя, можно и его, – согласилась я. – Ты представляешь….

– Том Сойер, – вдруг выпалил Гошка, пристально разглядывая женщину на грани нервного срыва.

Я некоторое время хватала ртом воздух, даже замахнулась на Кузнецова, а потом выдохнула и опустилась в мягкое кресло. Гошка уже протягивал мне бокал с красным вином, устраиваясь на полу, напротив меня.

Было у нас одно кодовое слово: «Том Сойер». Мы старались прибегать к нему в редких случаях. Наверное, в таких, как этот, когда негатив зашкаливал, дойдя до точки кипения.

Когда то давно, еще в нашем беззаботном детстве, мы с Гошкой читали на даче вслух Марка Твена. День был жаркий, солнечный, в цветнике жужжали пчелы, рядом, стоило протянуть руку, спела малина и мы по – очереди, подходили к кустам и срывали крупные ягоды, не отрываясь от книги. Так мы провели весь день, и я сказала, что это лучший день в моей жизни. А Гошка предложил его засушить. Как сушат красивый цветок или листик. Только положить этот день надо не в книгу, а в свое сердце и доставать его в самые трудные минуты, чтобы они не казались такими ужасными. Этот день мы назвали: «Том Сойер».