Проклятье Пустоты

В дальнейшем мне не составило больших трудов найти причастных к этому рассказу. Как я и предполагал, они, а вернее сказать, он, начальник производства, являлся членом ордена. После посвящения в ряды «et Sanguinem Sanctorum» этому идиоту предоставили доступ к обширной внутренней библиотеке, дабы он, опираясь на темные знания, распространял учения на элиту. Но они не могли представить, что этот делец решит выпустить на общественное обозрение тайны, захороненные в колодце более ста лет назад. Конечно, он был наказан за столь идиотский, безрассудный поступок глупцами, допустившими постороннего к мрачным тайнам прошлого.

Всё это я выяснил, стоило лишь добраться до его черепа. Ещё в закромах разума этой падали я обнаружил любопытное преображение ордена, некогда имевшего хотя и ложные, но идеалы, в безумную оккультную организацию, с неприкрытой жаждой абсолютной власти; «еt Sanguinem Sanctorum» трансформировался и возродил в себе забытые Богами людские грехи, сконцентрированные в культе «Ловцы теней». Я уверен, что даже если они продолжат своё существование после моего ухода, то их мир рухнет. Ложь и алчность – гораздо худший материал для фундамента, чем правда и жертвенность.

События далее разворачивались по знакомому сюжету. Пробравшись в ту самую библиотеку, я отыскал дневник вместе с темным гримуаром. Испытал большую гордость, когда кричавший и стонущий от боли смотритель книжного эльдорадо сообщил, что мои вещи хранятся в особом месте. Действительно, для них были выделены особые места на полках шкафа, встроенного в каменные стены, со створками, кованными из серебра. Там были и другие, наверняка ценные рукописи, однако мне было абсолютно на это наплевать. Устилая дорогу трупами, следуя дорогой мести, я вовсе потерял способность думать трезво. Да и зачем это нужно, когда тебя ведет благое дело? Уходя, я постарался оставить все тайны темных знаний лишь частью забытой истории, подпалив библиотечный храм. В этот раз я не ставил цель забрать жизнь каждого, чьи глаза видели проклятого, поскольку вскоре вернусь за более ценным призом – пастухом слепого стада.

Сейчас я живу в небольшой хижине, затерянной в густых зарослях горного леса, откуда и пишу эти строки. Рядом течет небольшой ручей, под звуки которого я изредка засыпаю… Надо же, спустя долгие годы я все ещё могу испытывать маленькие человеческие радости.

Вернулся после огненного представления сюда, и мне захотелось вспомнить долгую дорогу от «Пустоты» до каменного домика. Однако моя рука потянулась именно к гримуару. Медленно перелистывая его, я со временем подобрался к концу рукописи. Удивился ли я, когда обнаружил новый рисунок – человека в плаще, с шляпой, походившей на мою, и глазами, сменявшими цвет с красного на желтый при разных углах обзора? Пусть дьявол утащит меня в самое пекло: на странице темного гримуара в полный рост красовался я…

Дальнейшее изучение рисунка оказалось не менее интересным. Я как-то говорил, что все записи принадлежат одной руке. Рисунок на последнем листе не стал исключением. Каждый схожий символ, каждая выведенная печать или штрих иллюстрации совпадали с предыдущими. Эта книга писала саму историю темных сил мира, ныне принадлежащих человеку. Я сумел убедиться в своей теории спустя некоторое время, когда начал замечать изменения на желтых страницах моей главы. Добавлялись новые фигуры и штрихи, элементы будущих частей полной композиции. Судя по всему, история Меледиктуса ещё не окончена, и это поистине интригующе и волнительно!

Сейчас гримуар хранится в подвале моего нового дома. Я, конечно, не опасаюсь, что тут его могут украсть. В здешних местах слоняется пара приставучих, всезнающих призраков детей, которые лишь своим фактом появления в дремучей глуши способны разогнать бывалых грабителей. Однако я все равно запираю на цепь подпол дома, чтобы перестраховаться. Этот гримуар содержит не только обряды и ритуалы древности колоссальных сил, но и возможность накинуть оковы на порождения тьмы. Вот поэтому излишняя осторожность не повредит.

В скором времени я планирую нанести последний визит к моим заклятым друзьям, дабы поставить точку и заглушить тысячи голосов в моей голове.

Запись от 12.11.2014 года

Как же оптимистично звучит последняя запись, но спустя два столетия она вызывает у меня ироничный смех, не более. Когда практически все осталось позади, а на горизонте замелькало бесцельное существование, я подумал, что это расплата. Творя бесчинства, хотя и ради благого дела, я искренне получал удовольствие, причиняя боль. Трудно сейчас рассуждать о правильности выбора, если его и вовсе не было. Ведомый гневом и местью, совершая безрассудные поступки, я и не заметил, как сам предал собственные идеалы. Чему теперь удивляться, что спустя вечность пришёл к старту марафона – той самой пустоте, где некогда был заложен первый камень бессмысленного странствия.