Проклятье шаманки (СИ)

яма, где по весне он сжигал все ненужное и мусор.

Оставшиеся крупы, соль, спички и сахар аккуратно оставляли на полках. В отдельном ящике, не съеденные за зиму консервы и тушенку.

- Надо оставлять все на видном месте - говорил охотник - а то мало ли, кто

заблукает и набредет на нашу избушку, как ты например осенью, это же

спасло тебя от смерти? Так и другой путник спасется. А мы как приедем в поселок

огород надо вскопать, да грядки приготовить для рассады, овощи они со своего

то вкусней всего кажутся.

Не стал я расстраивать старика, что не останусь с ним жить в поселке, но и язык

сразу не повернулся такое ему сказать. Потом скажу попозже.

Когда приплыли в поселок, то до конца мая я даже никуда и не дергался. Честно

помогал Трофимычу с его огородом. Вкалывал с утра до ночи. Ну а как я мог расплатиться с человеком, который спас меня от смерти.

В селе был поселковый магазин, когда я впервые туда пришел за хлебом, то на

меня все смотрели как на инопланетянина. Женщины с сочувствием, а мужики с жалостью, некоторые даже с легкой брезгливостью. Все эти взгляды я чувствовал всем своим спинным мозгом. Откуда у меня появилось это чувство, даже не знаю.

Поэтому недолго думая попросил Трофимыча, есть ли у них местная швея? Он не

спрашивая зачем вечером сходил вместе со мной к ней. Она удивилась, когда я попросил ее сшить для меня кожаную маску, но посмотрев на мое лицо молча сняла мерки и на завтра я уже щеголял в маске, закрывавшей все мое лицо, оставляя открытами только рот и глаза.

Постепенно в поселке привыкли к моей маске и что я постоянно хожу с блокнотом и

карандашом в руке.

Если что-то надо было мне купить, я все писал в блокноте. Женщины у нас очень сердобольные, особенно бабки, но мне не нравилось их сочувствие, какое-то оно

было фальшивое и я как мог избегал слишком людных улиц.

К началу лета, я уже чувствовал, пора мне собираться в город. И как-то улучив

момент, написал Трофимычу в блокнот. Тот надев очки, долго читал мои каракули,

а потом вздохнув сказал

- Конечно денег от меня ты не возьмешь? - сказал он полуутвердительно, полувопросительно - и у меня не останешься?

Я взял блокнот и стал быстро, быстро писать. В нем я написал, что летом поработаю в городе, а осенью приеду в поселок и мы вместе поедем на зимовку в

тайгу. И так честно и жалостливо на него посмотрел, что он засмеялся.

- Ладно так и быть - проворчал он и ушел в другую комнату. Потом вернулся

обратно и принес с собой какой-то документ и протянул его мне.

- Это паспорт моей внучки - вздохнув сказал тот - как-то не удосужился сдать

его в полицию, теперь вот тебе пригодиться. А ежели кто будет спрашивать,

кивай на меня и пусть звонют сюды, я подтвержу, что ты моя внучка. А что не

похожа на себя на фото, скажешь в тайге рысь напала и лицо все расцарапала,

поняла?

Я прижал паспорт к себе и что-то у меня в груди сильно защемило и невольно

полились слезы. Совершенно чужой человек спасает меня от смерти и отдает просто так паспорт своей погибшей внучки. Я взял листок и написал большими буквами *Спасибо деда*. Тот смущенно кашлянув, протягивает мне деньги.

- Тут немного и на первое время хватит - и отмахиваясь, и ничего не слушая

больше, сует мне в руки рубли - там от внучки осталась кое-какая одежа, ты уж

не обижай старика подбери себе что-нибудь.

Разве можно отказать человеку, если все он делает, от всей души. Подобрал конечно

одежду и пришлось обращаться к местной швее, чтобы немного ушила. Теперь придется

учиться носить платья и юбки.

Ерофей Трофимыч, довез меня почти до самого города. Я попрощался с ним и написал, что осенью обязательно буду. Сел на местный рейсовый автобус и приехал в

Красноярск. А, что город большой и оживленный. Вот здесь я и встретился с нашей

действительностью. Да и кто в здравом уме и свежей памяти возьмет меня на работу?

По паспорту мне только, только исполнилось восемнадцать лет. Нет никакого документа об образовании, правда дед Ерофей отдал мне Женин аттестат. Да Трофимыча внучку как и меня звали Женей, т.е. ее полное имя было Богатырева

Евгения Владимировна.

Никуда на работу устроиться не мог, даже официанткой и посудомойкой. Работотадель, по телефону, услышав голос хозяйки у которой я снимал угол и по моей просьбе звонившей по объявлению о приеме, соглашались взять меня на работу, но

увидев меня воочию с легкой брезгливостью отказывали. Как говориться не проходил

фейс-контроль. И до того ж было обидно. Шаманка свое дело знала туго.

С такой рожей меня даже не то, что не брали на работу, а близко на порог не

подпускали. Ну и что, что я знаю пять языков и у меня оксфордский акцент,был, да и

знания по экономике никуда не делись, только никому я с таким лицом не подходил.

Деньги за снятую квартиру заканчивались и пришлось уходить жить в подвалы, благо

на улице было уже тепло.

Оказывается и за подвалы тут была борьба не на жизнь, а на смерть. Хорошо в тайге у Трофимыча поднатаскался и отвоевал себе место в сухом подвале.