Проклятье Шарингана 2: Сила Доудзюцу (СИ)

- Так и есть, – холодно ответил он и, развернувшись, покинул мрачное место.

Больше гений клана Хьюга свою родственницу не посещал, отчего та чувствовала себя немного виноватой. “Господи, зачем я это сказала? Он же был единственный из семьи, кто от меня не отвернулся. Да, возможно клан и надавил на Неджи, чтобы он попытался меня допросить, но ведь я не чувствовала этого презрения, что сквозило от всех остальных соплеменников за версту… никто не заставлял его меня утешать, отвлекать рассказами о том, что творится в мире, да уж тем более говорить про дела семьи. Братишка, прости меня, ты действительно настоящий друг”, – солёная слеза скользнула по щеке пленницы, оставив влажную дорожку на щеке, сверкающей в лунном свете. Ночное светило уже стояло высоко в небе и проливало свои бледные лучи, которые проникали в окошко тюремной камеры, где томилась заключённая.

“Полнолуние…. Как бы мне хотелось его увидеть”, – приоткрыв безжизненные белые очи, она инстинктивно протянула руку вперёд, навстречу небесной хозяйке, освещающей дорогу в ночи, как вдруг услышала скрип отворяемой двери в подземелье и чьи-то тихие приближающиеся шаги.

- Кто здесь? – спросила узница, поднимаясь с соломенного ложа.

Ответа от пришедшего не последовало, а шаги его затихли рядом, что явственно говорило о том, что он остановился у её камеры. Впрочем, иного выбора здесь быть не могло, прочие тюремные клетки были пустыми, Хьюгу специально держали отдельно, изолировав как от порядочного общества, так и от преступников, потому что ни к тем, ни к другим отнести её пока было нельзя. Даже стражники и те были только снаружи подвального помещения, потому она томилась в совершенном одиночестве, предоставленная сама себе.

- Кто ты? Что тебе здесь нужно? – вновь подала голос темноволосая куноичи, не понимая, кому она могла понадобиться посреди ночи.

Она уже хотела, было, подойти к решётке, но толика страха в душе помешала сделать этот необдуманный поступок. “Кто же это может быть? Навряд ли нии-сан, не его стиль, да и чакра другая… Ками-сама, неужели решили прибегнуть к запретным техникам, чтобы выбить из меня правду? Ксо, да почему он молчит?!!!” – внутренне паниковала брюнетка. Противопоставить неизведанному было нечего, пока она пребывает в этой камере, она не может пользоваться чакрой, плюс отсутствие зрения делает когда-то сильную девушку, в прошлом капитана АНБУ, беспомощной овечкой, которую загнали в угол. Противнику стоит только раз пальнуть дальнобойным дзюцу или метнуть кунай, и она уже будет трупом…

- Отойди к стене, – раздался холодный как лёд голос, явно не терпящий возражений.

Камико вздрогнула, но всё же послушно исполнила просьбу незнакомца, которая скорее прозвучала как приказ. Странно, но в этом голосе, ей казалось, есть что-то знакомое. Его же обладатель тем временем вытащил катану из ножен. Воздух разрезали синеватые блики свечения и громкий звук, похожий на чириканье. “Что… птицы?” – мысленно удивилась бывшая обладательница бьякугана, услышав последующий за ними резкий свист холодного оружия, разрезающего воздух в совокупности с тем же щебетаньем. Пара мгновений, и от решётки осталось одно название, а разрушивший её шиноби спокойно прошёл сквозь образовавшийся проход внутрь камеры. Спина заключённой девушки отделилась от шероховатой поверхности стены, она подняла на него взгляд, хоть и не могла видеть.

- Ты… – тихий шёпот сорвался с губ, когда она двинулась к нему навстречу, вытянув вперёд руку, которая спустя пару-тройку шагов была перехвачена и зажата его стальной кистью. Парень явно не хотел, чтобы она в него врезалась. – Ты пришёл меня убить, Саске?

“Надо же, узнала”, – внутренне ухмыльнулся нукенин, а вслух же сказал:

- Зачем мне это?

- Ну, как же… – мотнула головой Хьюга, пытаясь вырвать руку, которая уже начала болеть от крепкого захвата, – Чтобы никто не смог узнать правду, что твой аники жив здоров, да ещё и обладает силой доудзюцу моего клана, разве не так?

- Да. Ты ошибаешься, – всё тот же холодный ровный голос, но теперь в нём присутствует нотка насмешки. – Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это тотчас, как только подошёл к решётке.

“Правильно, тогда и камеру не стал бы открывать”, – сообразила, наконец, его собеседница. – Но тогда… – начала она, однако брюнет её перебил.

- Нет времени. Надень это, и уходим, – отрезал он и вручил куноичи плащ, затем отошёл к выходу из тюремной камеры.

- Хорошо, – безропотно согласилась та, накинув одеяние себе на плечи, хотя толком и не понимала, куда её хотят увести, но всё лучше, чем доживать свои дни в этом мрачном месте. – Только тебе придётся меня вести, сам понимаешь…