Проклятье сокровища Хроака

Головорезы начинают переглядываться, гортанно гоготать, и скалить в усмешках кривые и сильно прореженные зубы. Билл припоминает, что вот этому и этому он действительно — прореживал их лично. Харпер-зануда отрывает было мутный взор от стакана, но сразу же возвращает его обратно. На пьяных коммивояжеров появление новых персонажей не действует никак. Вернее, один роняет-таки голову на уложенные на деревянный стол руки. Второй, довылив в глотку то, что удалось нацедить в стакан, напротив: откидывается на спинку стула. Глаза посоловели, рот открыт.

А вот девочки прекрасно понимают, что сейчас произойдёт. Поэтому быстренько удаляются в свои комнаты, чтоб безопасно следить за дуэлью из окон второго этажа.

Рамирес тоже усмехается в свои, надо признать, шикарные, усы:

— Ну, извини, что заставил себя ждать. И я даже готов позволить тебе допить, прежде чем мы начнём! — голос у Рамиреса приятный, несмотря на, а, может, как раз благодаря акценту, и глубине, явно из грудного резонатора. Такой, как знает понаслышке Билл, неотразимо действует на всех женщин — начиная от пятнадцатилетних романтично настроенных подростков, и кончая семидесятилетней, похожей на хитренькую седую мышку, мисс Даунинг. И быть бы головорезу чемпионом популярности… Если б только за словами не шли дела.

И — дела нехорошие.

Рамирес и его головорезы за последние два года перебили почти дюжину местных мужчин. Сделав вдовами и сиротами их жён и детей.

— Я крайне признателен тебе, амиго, за такую любезность. Но не жди: иди на место. Я не заставлю тебя ждать так долго!

Рамирес, криво усмехнувшись, но промолчав, выходит. Билл действительно допивает виски. После чего прихлопывает ладонью к стойке серебряный бакс:

— На сдачу — пойла игрокам. И Харперу. И девочкам. А вон тем парням больше не надо. Им и так хорошо.

Билл, не дожидаясь ответа, поскольку знает, что его не будет, идёт к дверям. Банда Рамиреса уже отошла к концу улицы: поближе к похоронному бюро Коллинза.

Это уже в какой-то степени традиция: и логично и практично: кого бы не убили в предстоящей схватке, всё меньше таскать!

Билл, перебирая тренированными пальцами у кобуры, движется к мексиканцам. Он ведь вызвал их сюда сам. Его задача — показать, наконец, распоясавшимся придуркам, кто в доме хозяин. И выполнить её он намерен хорошо.

Рамирес, уже заметивший его, и занявший место в центре пыльной полосы, что громко зовётся улицей, тоже перебирает пальцами. Шляпа сдвинута на спину, держась на шнурке под подбородком. Билли-бой шляпы не носит принципиально. И бреется налысо — как герой Гражданской войны полковник Райт. С которым Билл имел честь служить.

— Ну что, доморощенный борец за справедливость, готов?

— Готов, Рамирес. Пусть кто-нибудь из твоих хлопнет — у меня подельников нет.

— Не возражаю. — Рамирес тоже не любит пространных речей, — Хосе. Давай.

Долговязый Хосе, обладатель огромных заскорузлых ладоней типичного землепашца, разводит их в стороны. Без лишних слов и секунд ожидания хлопает.

Два выстрела почти сливаются в один, лишь на долю секунды отстав от звука хлопка. Рамирес, с дырой во лбу, медленно заваливается на спину, поднимая при падении тучу пыли. Но и Биллу приходится упасть в пыль на задницу: жутко больно, и простреленная в области середины левая ляжка не выдерживает: неужели задета кость?!

Головорезы Рамиреса, словно озверевшая свора бешенных собак, пользуются случаем: выхватывают свои пушки, и начинают палить в сидящего по центру улицы Билла. Билл пытается отстреливаться, но из-за пыли мечущихся в разные стороны, чтоб не дать ему прицелиться, бандитов видно плохо — он видит, что мажет. А вот их пули ложатся всё ближе к неподвижной мишени: одна так и вообще кувалдой ударила по черепу, но, к счастью, рикошетировала от кости, и обожгла, оцарапав, его загорелую макушку!

Билл, от удара завалившийся теперь на спину, понимает, что пришёл, похоже, его последний час, и радуется, что ни родных ни близких у него нет: некому его оплакивать. Как, впрочем, и ему — нечего что-нибудь кому-нибудь оставить. Кроме, разве что…

Всё его достояние — верный кольт. Да пояс с патронташем. Ну, и конь.

Но тут начинаются странные дела!

Слышатся два оглушительных выстрела — не иначе, стреляли из винчестеров!

Билл, лежащий теперь на боку, видит, как два бандита, бегущих к нему зигзагом, чтоб добить уж наверняка, падают в пыль со стоном и криком, на груди мгновенно расплываются бардовые пятна! Ещё два выстрела!

Другие двое, переглянувшиеся в недоумении, не успевают, впрочем, даже сдвинуться со своих мест! И тоже падают, схватившись, один — за грудь, второй — за живот.

Билл оглядывается. Всё верно: по звуку он правильно понял, откуда велась стрельба.

Один из «вдупель пьяных» коммивояжёров слезает с крыши дома Хромого Питера, другой встаёт из-за перил балюстрады дома Харпера-зануды.