Проклятье тирольского графа (СИ)

Как это могло произойти? Я попыталась вспомнить, смотрела я в сторону зала или нет, когда снимала свой фоторепортаж. Даже если не смотрела, есть же какое-то там боковое зрение. Неужели оно не забило тревогу, неужели не подавало сигнал, что там что-то происходит. Наверное, я была слишком занята. Съёмка, мысли о том, как я выгляжу, споры со вторым я. Попробуй пробейся, достучись. Вот именно — "достучись"! Ерунда какая-то! Видела я их — не видела, обратила внимание — не обратила. Вся эта прислуга должна была стучать посудой, звякать чашками, брякать ложками, возить стульями по полу, разговаривать, разговаривать! Кто-то должен был командовать, кто-то должен соглашаться или, наоборот, спорить. Ладно, пусть официанты все глухонемые, выученные не стучать ложками о стол, но ведь и шума шагов я тоже не слышала. Ничего не видела, ничего не слышала, не в обмороке же я была. Мне вспомнилось, как бесшумно ко мне подошёл старый херр. Опять всё похолодело внутри, по спине побежали мурашки: а вдруг он и сейчас уже подошёл сзади и заглядывает в телефон. А лежала-то я как раз спиной к двери. Заходи и бери меня, тёпленькую. Я хотела оглянуться, но просто оцепенела. Казалось бы — обернись, посмотри. Но меня словно кто-то прижал к постели. А вдруг он, действительно, стоит за спиной. Невероятным усилием воли заставила я себя обернуться. Ффф! Никого. Так. Надо взять себя в руки. Надо успокоиться, а то так и до нервного срыва не далеко.

Каждому происшествию должно быть логическое объяснение. Как мы можем объяснить происходящее в зале? А никак. Хорошо, пойдём от обратного. Если хотели бы сделать со мной что-то плохое, то давно бы уже сделали. Что им могло помешать? Значит, не хотят? Не хотят. Те, кто хотят, приходят и делают. Каждый вечер.

Мне вдруг захотелось поглядеть ещё раз на фигурку в часах, в странном наряде.

— Чёртовы фигурки! Чёртовы призрачные слуги! Чёртов трёхсотлетний старый херр!

Я соскочила с кровати, схватила телефон и помчалась в залу с часами.

Фигурка стояла на месте, там, где ей и положено было стоять. Она поставила ногу на подставку и насмешливо наблюдала за мной.

— Смеёшься? — я схватила со стола первое, что попалось под руку — блюдо с ненавистными кнёдлями, и запустила в куклу. — Смешно тебе? — соус и ошмётки сала сползали по самодовольному лицу. — А так? — следом за жирными колобками отправились пирожные. — Что? Уже не так смешно?! — лицо фигурки укрылось за маской из взбитых сливок. — Ещё?! — в ход пошли чашки и ложки. Они в большинстве своём пролетели мимо. — Ай! — с горяча я вцепилась в чайник. Чайник был полон, плеснул и кипятком обжёг руку. Не очень сильно, но хватило чтобы дурь вылетела из головы. — Ах, ты так! — тут я вспомнила про телефонную камеру. Я выхватил телефон и принялась щёлкать им часы. Я нажимала и нажимала спуск. Потом перешла к гобеленам. Я сняла их панорамно и сфотографировала каждый чёртов кусочек каждой картины, колонны, камина и зала. Потом нажала видеозапись и поставила телефон на выступ колонны в углу. Под прицелом камеры, по моим расчётам должен был оказаться весь зал.

— А теперь убирайте! — приказала я и отправилась в спальню. — Не вздумайте трогать телефон! — добавила я уже в дверях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 44

Почему-то я была уверена в том, что никто ничего за разбитую посуду мне не сделает. Откуда пришла такая уверенность в безнаказанности не знаю, но она была твёрдой.

В общем надо принять ванну, переодеться к ужину, а там посмотрим.

Купание в ванной освежило меня и привело мысли в порядок.

На полочках вдоль стены стояло полтора десятка разноцветных пузырьков. Открыла один, понюхала, запах был слишком терпкий, во втором чересчур сладкий, просто приторный, третий, четвёртый — всё не то. Наконец нашла аромат, соответствующий сегодняшнему вечеру. Лёгкие розовые нотки перекликались с жасмином. Получилось нежно и успокаивающе. Натёрла маслянистой жидкостью шею, плечи, грудь. Не спеша стала втирать в бёдра. Остаток пузырька вылила в воду. Масло смешалось с горячей водой, комнату заволокло жасминовым туманом. Через минуту я лежала в ванне, как редкая жемчужина в перламутровой раковине.

Мне стало так хорошо и легко. Я почти задремала.

В полудрёме почему-то снова вспомнилась Ленка.

Ленка в тот месяц была на мели. Сама виновата, рассталась с бойфрендом. Ну, как рассталась. Тупо спалилась. Встречалась она со Славиком. Славик был ничего так, и деньги у него водились. Немного занудный, но пока таскал Ленку по клубам, её это не волновало. Тут Ленке позвонили с родины, сестра её двоюродная замуж выходит. Ленка собралась ехать, и чтобы лицом в грязь не ударить перед родственниками, решила раскрутить Славика на подарок сестре. Ныла и канючила в трубку. Мол, кого ты, Славочка, хочешь рядом с собой видеть — принцессу или поломойку из забегаловки. А если принцессу, то мог бы и поинтересоваться — почём нынче красота обходится. Что-то он ей, конечно, подкинул, а потом пропал. Абонент — не абонент.