Проклятье Волчицы (СИ)

Драко сжал челюсти и отклонился от Грейнджер. То, что творила сумасшедшая тётка при жизни и на его глазах, даже спустя много лет являлось ему в кошмарных снах. Воспоминания о её безжалостных пытках и убийствах, отдавались в мозгу отчаянными криками жертв. Одним из тех пронзительных голосов из прошлого был крик юной Гермионы Грейнджер — женщины, сидевшей сейчас напротив него на столе и дрожащей от злости и негодования. Он хотел убрать руки от её бедер, но женские пальцы задержали его ладони.

— Драко… — Гермиона судорожно сглотнула и быстро проговорила, смотря куда-то в сторону, на воротник его чёрной рубашки. — Прости меня. Я не должна была… Я… Пойми, я не специально сделала то, что сделала… с твоим сыном. Я не такая, как она! То, что случилось… Я это не контролировала, — она подняла на него свои большие карие глаза, полные слёз сожаления.

Драко хмуро изучал её расстроенное лицо. Он впервые видел ведьму такой взвинченной и растерянной одновременно.

Ну неужели у кого-то проснулась совесть? Значит, это стоило того. Грейнджер увидела монстра, почти похожего на неё своей кровожадностью, и наконец-то соизволила извиниться. Вот только если бы она знала все подробности жизни Беллатрисы, то считала бы себя ангелом.

— Ясно. Я понял. Ты не такая, как она, — Драко пока не знал, как реагировать на раскаяние Грейнджер, но после её слов ему стало легче, словно на рану в его душе нанесли заживляющее зелье.

Гермиона, тяжело вздохнув, отпустила его ладони, и Драко отклонился назад. Оперся спиной о буфет с посудой и сложил руки на груди, раздумывая, что же делать дальше. Грейнджер, задумчиво уставившись в одну точку, тихо продолжила:

— Если ничего не получится, то я превращусь в чудовище, понимаешь? Я не хотела всего этого кошмара, а сейчас не хочу ещё сильнее! Мне не нравится ждать своей ужасной участи! Я хочу просто жить. Как обычный человек, хочу любить… — она тяжело сглотнула и еле слышно хрипло произнесла: — Хочу остаться с тобой…

Грейнджер вдруг закрыла глаза и её губы задрожали. Малфой покачал головой: «Только не это! Только не плачь!»

— Драко… Ты прав, когда говоришь, что всё быстро, — она прерывисто выдохнула. — Я знаю, что свалилась тебе на голову, как снег с дерева… Но там, внутри меня, — ведьма указала на свою левую грудь и мягко сжала её. Драко облизнул губы и задержал дыхание, ловя этот жест взглядом. — Внутри меня бьётся горячее сердце, которое я желаю отдать тебе! Меня тянет к тебе, Охотник, как бабочку на огонь, и я хочу сгореть в этом огне! Лучше это, чем то, что меня ждёт…

Грейнджер закрыла лицо руками и всхлипнула. Драко покусал губу, удерживая себя от резких движений. Он не спешил бросаться утешать расстроенную ведьму, полагая, что секс — ещё не повод становиться её жилеткой. Но он ненавидел женские слёзы. Терпеть их не мог, чувствовал себя беспомощным в таких случаях.

Гермиона сидела сгорбившись и тихо плакала в свои ладони. Маленькая и совершенно разбитая.

И Малфой послал свои сомнения и гордость к чёрту и осторожно обнял её хрупкую дрожащую фигурку. Проявил к Грейнджер немного тепла. После того, как она произнесла слова извинения, сделать это оказалось легче, чем он думал. Злости на неё больше не было.

— Иди сюда, Грейнджер. Не реви, — его руки успокаивающе гладили тонкую спину, а она вцепилась в него так сильно, как будто он и правда был её светом, её спасением от мыслей об ужасном будущем.

Гермиона, шумно всхлипывая, легла подбородком на его плечо и вздохнула, расслабляясь.

— Всё будет хорошо. Твоя проблема решится. С нами Снейп… — он замер, когда понял, что произнёс «с нами».

Грейнджер прижалась к нему теснее, обвивая его крепкий стан руками.

— Со мной ты… Ты мне нужен…

Драко почувствовал лёгкие поцелуи, которыми она начала нежно покрывать его шею. Маленькие ладони гладили его спину, а ноги, меж которых он стоял, вдруг обняли его крепче за бёдра, прижимая к себе вплотную.

— Грейнджер… — предупреждающе выдохнул Малфой, но горячие женские губы уже подбирались к его рту.

Он понял, что снова хочет её. Это было похоже на грёбаный медовый месяц. У него с Асторией не было медового месяца и не было такой страсти никогда, и он списывал непреодолимое желание к «своей Волчице» обычным голодом до женского тела. Десять лет без ласк и поцелуев, без ощущения жаркого тела, без объятий…

Его пальцы сами скользнули по стройным женским ногам под красную длинную юбку, чтобы стянуть с разгорячившейся ведьмы трусики. И Грейнджер затянула его в жаркий страстный водоворот. Драко, не раздеваясь полностью, взял её прямо на кухонном столе, уложив спиной между рассыпавшихся томатов и кусочков хлеба. Они оба протяжно и громко стонали, когда оргазм настиг их. Драко, тяжело дыша, повалился на Гермиону сверху и прошептал ей на ухо:

— Чёрт, это не я огонь, Грейнджер, а ты…

Как же хорошо ему было!

Ведьма крепко обняла его за шею и рассмеялась. Взяла лежащий рядом чуть раздавленный помидор и, глядя на Драко с лукавой улыбкой, откусила кусочек, сладко причмокивая. И протянула оставшуюся половину ему.