Проклятие

– Я, как наследница Эзерпинны Гнетущей, прощаю оборотней и прошу в ответ прощения у них, – прошептала, поняв, что вместе со всей темной силой находящейся в комнате свет потихоньку поглощал и меня, как часть того, что должно исчезнуть… Магия забирала плату. – Я разрушаю чары проклятия! Выпускаю звериные сущности на волю! Да будет так! Да… будет… так… – последнее прошептала еле слышно и пошатнулась в сторону, когда свет, исходящий из моего тела, потихоньку начал меркнуть.

Я не хотела умирать, но ещё сильнее не хотела, чтоб пострадал мой любимый…

– Не надо! Не делай этого! Остановись! – хрипло кричал где-то над ухом Дамир, и мне было жаль, что я в данный момент не могла в последний раз взглянуть в его прекрасные необыкновенно-синие глаза. – Арррррмина…

Последнее, что услышала – это звук разбивающегося об пол магического камня и предсмертный смех Верховной ведьмы.

Глава 52. Дамир

Извивался всем телом, но не мог освободиться от захвата существа, которое я до недавнего момента считал родной матерью. Армина тоже не сдавалась, и я восхищался мужеством своей маленькой ведьмочки. Видел, что девушка изо всех сил пыталась дотянуться до украшения, висящего на шее Вилмы, и понял, что, скорее всего в нем и заключена темная сила женщины.

А потом всё озарилось ярким светом и произошло то, чего я больше всего боялся – Армина решила снять проклятие ценой собственной жизни, и это убивало меня сильнее, чем магические тиски на шее.

Спустя некоторое время меня отбросило в сторону, и я молниеносно сменил ипостась, чтобы попытаться уговорить девушку остановиться.

– Не надо! Не делай этого! Остановись! – кричал во всё горло, но мощные потоки энергии не позволяли мне подобраться к практически лишенной сознания истинной. – Арррррмина! – рыкнул и, собрав все силы в кулак, бросился в сторону Вилмы, которая смеялась так, будто совершенно обезумела.

Женщина не пыталась отстраниться или как-то защитить висящий на шее камень, поэтому я сорвал его и со всей силы ударил об пол, надеясь таким образом остановить происходящее, пока не стало слишком поздно.

Тело Вилмы выгнулось дугой, и из ее груди начали выплёскиваться черные сгустки энергии, которые постепенно образовали комок темной субстанции, противно воняющей гнилью. Оборотка с глухим стоном повалилась на пол, а вышедшая из ее тела темная энергия заметалась по пространству, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах. Не знал, что это, но оно точно не хотело уходить.

Свет, исходящий из Армины, начал меркнуть, и девушка осела на пол, уже не подавая признаков жизни, а мерзкая черная субстанция напротив визжала так, что уши закладывало. Это не походило на человеческий крик или звук какого-то животного, скорее это были предсмертные конвульсии умирающей души.

Бросился к Армине и накрыл ее тело своим, когда темный шар лопнул, разбросав по всей комнате свои вонючие ошметки.

Такое ощущение, что с плеч свалилась тяжеленная бетонная плита, которая большую часть жизни не позволяла мне до конца выпрямить спину и расправить плечи.

Ушло…

Проклятие ушло, и я чувствовал это очень отчётливо. Даже несмотря на то, что я ранее уже обрёл утерянную связь со своим зверем, чары продолжали оставлять неприятный отпечаток на душе, но теперь… Теперь дышалось намного легче.

Только особо радоваться этому я не мог, потому что на руках держал бессознательное тело своей любимой. Она дышала, и я слышал тихий стук ее сердечка, но всё тело сводило от невыносимой боли при одной только мысли, что Армина погибнет.

Хранитель неоднократно говорил о том, что ведьме снявшей проклятие не выжить. Да и в древних книгах указано, что за всё нужно платить, но я не согласен с этим! Это слишком высокая цена! Да простят меня мои сородичи. Как я мог сомневаться в этом раньше?! Как мог думать, что истинность – это ерунда и не более чем красивые сказки чрезмерно романтичных оборотней?

Хотя дело тут даже не в истинности. В Армину просто невозможно не влюбиться. Она прекрасна…

– Сынок… – хриплый голос матери заставил вздрогнуть и прижать ведьмочку к груди еще сильнее.

Оскалив зубы, обернулся и посмотрел на женщину, всё еще не доверяя ей. Однако волк был спокоен, потому что больше не чувствовал запаха лемонграсса. Вилма теперь пахла едва уловимой сладостью, как ваниль, только значительно нежнее. Мне нравилось. Я чувствовал, что это родной моему сердцу запах. А ещё во взгляде родительницы больше не было укора или брезгливости, там теперь отображалось лишь сожаление и искренняя любовь. Я так скучал по этому взгляду…

– Мама… – ответил, и голос прозвучал сипло, потому что к горлу поступил комок слез.

Это, наверное, очень смешно и неправильно, когда здоровенный взрослый оборотень плачет, увидев мать, но мне плевать на это. Я был счастлив, что она, наконец, вернулась к нам.

Женщина неуклюже поднялась на ноги и подошла ко мне. Ласково погладила по щеке, и ее пальцы дрожали, а по щекам текли слезы. Я ощущал боль и тоску внутри волчицы, а еще безграничную благодарность по отношению к моей ведьмочке.