Я нервно сглотнул, стараясь не смотреть в глаза богине и думая о том, получу ли я какую-нибудь эпическую плюшку, если она захочет меня убить, а я увернусь от ее удара. Интересно, а если…
— Зачем ты пришел, смертный? — отвернулась от меня богиня и неожиданно оказалась около ближайшего окна. Взмах рукой — и огромный витраж плавно уплывает в сторону, открывая нам вид на окутанную предрассветным мраком тайгу и горную цепь, уходящую вдаль.
Мои мысли в испуге заметались в голове. Что ей ответить? Что надеялся разграбить сокровища в подвалах замка? Боюсь, не поймет, провинциалка… Про корону, наверное, тоже говорить не стоит.
— Мы обеспокоены, госпожа! — ляпнул я первое, что пришло в голову.
Женщина отвернулась от окна и с удивлением посмотрела на меня.
— И чем же?
Мозг судорожно задрожал, пытаясь родить гениальную мысль. У него не получилось.
— Э… мы, э… обеспокоены, — сообщил я снова. — Северу не хватает вашего внимания!
Вот, молодец, мозг… Почувствовав твердую почву под ногами, я разлился соловьем:
— Госпожа, взгляните в окно! Эти места умирают. Они лишены присмотра и отныне недоступны для смертных. Здесь царят лишь ужас, холод и мрак!
Богиня с подозрением посмотрела в окно, но ничего не сказала.
— Вы слишком долго спали, госпожа! Нами предпринимались неоднократные попытки добраться до вас с мольбами о помощи, но все было тщетно… Прошу вас, помогите вашим почитателям!
— И как же, смертный, я могу помочь тебе? — повернулась она ко мне.
«Отдай мне свою корону, а потом делай, что хочешь», — чуть было не ляпнул я, но сдержался.
— Госпожа, я знаю, это в ваших силах! Вдохните жизнь в эти земли!
Мне, похоже, по результатам разговора все равно капнет немного опыта, так можно и поизощряться немного в словоблудии.
— Смертный, — устало вздохнула богиня. — Я не могу. Это не в моих силах.
— Госпожа, вы можете, поверьте мне! — да я, черт возьми, психолог. Божественный психолог, мать его. Вдруг действительно сумею убедить и она что-то сделает? Сердце сладко защемило в предвкушении всевозможных наград.
— Сказала же — не могу, — отрезала она. В зале повеяло холодком.
— Вы даже не попытались, — окончательно обнаглев, тыкнул я в нее пальцем. — А вот там лежит целая страна, умирающая страна, которой нужна помощь. Кто еще, кроме вас, обладает такой силой, что способна поменять здесь все?!
Началось! Да я уже не зря пробрался в этот замок!
Богиня, тем временем, задумчиво посмотрело в окно, затем перевела взгляд на меня.
— Говоришь, смертный, силы есть только у меня? Ну что же… У тебя есть минута. Удиви меня, помоги этой стране.
Ее лицо оказалось близко-близко… Я с чего-то решил, что она сейчас меня поцелует и приготовился не ударить в грязь лицом, но богиня просто дунула мне в глаза.
И мир изменился.
Окружающее пространство раскрасилось силовыми линиями. Ночь прекратила свое существование — я и до этого неплохо видел в темноте, но сейчас словно бы реально наступил день. В лесах зажглись мириады красных огоньков — как я понял, так отображались живые существа. По краям обзора начали с пугающей скоростью появляться иконки способностей.
Испытать полный и беспросветный экстаз мне помешал только таймер, зажегшийся чуть ли не перед носом и принявшийся отсчитывать минуту данного мне могущества.
Мозг, скотина, что мне с этим делать?!
Я с отчаянием пересматривал иконки навыков. Секунды текли все быстрее и быстрее.
Наконец, когда от отпущенного мне срока осталась четверть, я смирился. Не стану я спасителем этой страны, не отгоню холод и лед в дальние края, не будут пастись на местных зеленых лугах пушистые первоуровневые зайцы, греясь под ласковым солнцем.
Но и уйти просто так отсюда я тоже не могу.
Я мысленно нажал на симпатичную беленькую иконку умения.
Богиня рядом со мной вздрогнула и до отказа распахнула глаза.
А от подножия горы, на которой стоял замок, вдаль, стремительно расширяясь, понеслась призрачная волна.
Стряхивая снег с камней. Расщепляя пронизывающим холодом могучие стволы вековых деревьев. И задувая красные искорки на своем пути.
— Неееет!!! — грохотом горных лавин по замку пронесся яростный крик и мир в моих глазах принял привычный вид.
Я отшатнулся, поняв, что меня сейчас будут убивать, но больше ничего сделать не успел.