Проклятие Аккерманов (СИ)

— Я же сказал тебе идти спать, — делая голос как можно более безэмоциональным, бросил Леви.

— А? Чёрт! — Мира явно не ожидала его тут увидеть и дёрнувшись, прорвала карандашом бумагу. — Чего пугаешь?

— Это ты дёргаешься, а не я пугаю, — продолжал выдерживать меланхоличный тон Леви. «Надо же, переоделась», — отметил он про себя, обнаруживая на Мире, славабогам, штаны, белая же рубашка неаккуратным узлом завязана на уровне пояса.

— Всё испортила, — пробурчала себе под нос. Она разглядывала порванный кусок бумаги, пытаясь и так и эдак соединить края, и недовольно морщилась.

«Даже на человека похожа, а не на занозу в заднице», — думал Леви.

— Что ты делаешь?

— Это? — Мира посмотрела на листы в странных разметках.

«Да что с ней не так?» — Леви озадаченно смотрел на Миру, которая растерянно (даже расстроенно), не пытаясь, как обычно, его задеть, перебирала руками бумаги. Какие-то… чертежи, вроде бы? Карта? Чем-то напоминало планы, что выводил Эрвин. Только тут были странные пересечения линий, а не построения армии.

— Просто так… не важно. — она задумчиво сложила бумаги, и тут лицу её вернулось привычное насмешливое выражение:

— А ты же спать пошёл, разве нет?

— Я тебя отправлял спать, мой режим к тебе отношения не имеет.

— Правда? А могли бы вместе ложиться. Если ты понимаешь, о чём я, — Мира подмигнула.

— Даже понимать не хо… — и тут Леви понял. Он понял. Глаза его сощурились:

— Ты что, издеваешься на до мной?

— Я? — она театрально вскинула брови. — Ни в коем случае! Как ты мог подумать!

— Что тебе нужно от меня, Мира? Чего ты хочешь? — голос Леви, кажется, похолодел на добрых десять градусов.

— Ничего, дорогой мой, совсем…

— Как ты меня сейчас назвала?

— А разве нельзя? — хитро сощурилась Мира.

— Нет. — холодно отрезал Леви. — Я повторю последний раз: что тебе от меня нужно?

— Ох, Ривай, Ривай… — Мира поднялась и подошла вплотную к Леви. Настолько близко, что он мог чувствовать её дыхание на своем горле. Что, опустив взгляд вниз, мог видеть отражение звёзд в её неестественно черном глазу. Ещё небольшой шаг — и она ещё ближе. Хотя, казалось бы, куда уж. Личное пространство стремительно близилось к нулю. Мира медленно подняла руку и лёгким движением очертила пальцем линию от его уха к подбородку: — Просто смотреть в твои глаза цвета грозового неба.

Леви стоял не в силах двинуться. Она. Он ничего не понимал уже с месяц. Она. Кроме одного: всё изменилось с её появления. Ненормальная. И Мира вела себя совсем не так, как вели себя остальные в его присутствии. Всё дело в ней. Кто, блять, она такая. Чёртова Мира. Этот вопрос неповоротливым комом засел в его душе.

***

Эрвин просил уехать на две недели. Прошло уже целых бесконечно долгих десять дней. С того странного вечера Леви старался свести общение с Мирой к минимуму. Да пусть себе рисует свои дурацкие точки хоть до посинения. Пусть сидит ночами, глядя на бесконечное небо. Пусть пытается задеть его хоть до последнего вдоха. Всё равно. Не имеет значения. Он здесь лишь как охрана. Иронично, конечно. Ведь, не только здесь и не только сейчас. Всё это время, всю свою жизнь он такой. Оберегает, защищает, пытается сохранить чужие жизни. Всё в порядке. Это просто задание. Не более того.

Мира уходила спать под утро и именно тогда Леви покидал их временное пристанище. Уходил, чтобы сидеть недалеко на крыше и наблюдать, что с его подопечной всё в порядке. Наблюдать, как она выходит, умывается, убирает волосы и, следуя его наказу, не уходит далеко от дома. Далеко — это более, чем до конюшни. Поэтому он смотрел, как она общается со своими единственными слушателями — лошадями. Как бесцельно слоняется вокруг хижины. Как оглядывается, что-то высматривает и задумчиво морщит нос, не глядя на крышу почти соседнего дома. Как просто сидит на ступенях и смотрит на закат, закинув ногу на ногу. Кажется, Миры стало слишком много, хорошо, что скоро уезжать. Возвращался поздним вечером, иногда сталкиваясь с ней в тесной якобы-кухне.

— Чаю? — насмешливо спрашивала Мира, упирая руку в бок.

Леви лишь кидал молчаливый взгляд и уходил в комнату. Дверь стулом более не подпирал — знал, что не зайдёт.

— Знаешь, Ривай… — однажды вечером раздалось из-за двери.

Леви уже морально подготовился к нытью на тему: «Выходи, давай поговорим», но:

— А ведь в нашем мире нет никаких титанов…

Леви скривился:

«Опять завела про свой мир. Врёт же».

— Если ты думаешь, что я вру, то нет. Нет титанов и не было, — интонация Миры ушла куда-то вниз, будто скатилась со снежной горки.

— У нас это называется «легенда», «миф». Это вроде сказки, но, — послышалась усмешка в голосе, — чуть более страшная. Например, есть вот такая. Был когда-то огромный титан, который пожирал своих детей.

«Плевать».

— И родился у него сын. И спрятала его мать, и не погиб он. И был он особенным.

«Пле-ва-ть».

— И решил он в один час, что лучшим выходом будет восстать и убить отца своего. И…

«П л е в а т ь».

— И он смог. И победил он в битве смертельной, и запер отца своего, и стал, наконец, свободен.

Мира замолчала. Молчал и Леви. Медленно моргал. И… ждал.