Проклятие Аккерманов (СИ)

Солоно. Если бы он знал, что такое море, наверное, этот образ сейчас картиной бы возник в его сознании. Со всеми его волнами, что прокатывались по телу. Со всей пеной, что заставляла руки судорожно сжиматься. Со всем штормом, что смывал здравомыслие. Вкус недавних слёз все ещё хранился на губах девушки, которая свободной рукой ухватила такой, оказывается, удобный шейный платок капитана. С силой притягивала его к себе, другой ладонью оглаживая шею и колючий затылок. Леви почувствовал судорожный вздох Миры, но лишь сильнее сжал её, сгорая, разрушаясь и воскрешаясь вновь. А звёзды болезненно тухли и загорались так бесконечно далеко, что ни у одного, ни у другой не хватило бы слов этого описать. Превращались в бесконечные секунды, забытым огнём тлели в горящих лёгких. Со сбитым дыханием они отстранились, боясь открыть глаза, лишь лбы соприкасались, да руки никак не переставали сжиматься, не желая отпускать друг друга. И воздух был один на двоих. И, казалось, сама жизнь. Леви бы не просто поделил, он бы не раздумывая отдал всю свою Мире — лишь бы жила, дышала, пусть и не рядом с ним. Хотя эгоистичное сознание и шептало, что лучше, конечно, рядом. Как сейчас. Или даже ближе.

— А как же никаких поцелуев? — сипло выдохнула Мира в полуоткрытые губы напротив.

— Глупая, — чуть касаясь, он повернул её к себе за подбородок, заглядывая в глаза и пытаясь растянуть губы в мягкой улыбке, — какая же ты глупая.

Леви аккуратно прижал к себе девушку, одной рукой продолжая оглаживать волосы. Она медленно опустила голову ему на грудь, осторожно обнимая его.

Капитан чувствовал размеренное дыхание под своими руками и мысленно молил всех богов, существующих или нет, чтобы Мира ошиблась. И ничего не вышло. Тогда они просто вернутся с вылазки. И всё будет хорошо, может, даже ещё лучше. Он просто спасёт её в очередной раз, а потом уж они разберутся. С реальностями, Риваями и прочим. Сейчас он хотел остаться вот так. В тишине ночного неба, в дыхании Миры и в тепле, что кипятком расползалось в груди. Разве он так о многом просил?..

***

Суббота.

Леви стоял рядом с Эрвином, что опять выдавал какую-то вдохновляющую речь.

«Хоть что-то во всех мирах постоянно», — устало думал капитан, осматривая толпу. Хотя, что уж. Высматривая. Одного конкретного человека. Которого вчера так смиренно нёс на руках.

Мира тихо спала на его плече, что-то бормоча себе под нос, пока Леви нёс её в комнату. Свет луны перебивался штрихами стен, до вылазки оставалось каких-то несколько часов. А на Мире был накинут его пиджак. Всё-таки, не так уж и жарко.

Капитан ногой приоткрыл дверь и зашёл в свою комнату. Сколько вечеров они здесь уже провели? Семь? Десять? Больше? Надо было считать. Он аккуратно уложил спящую ношу на кровать. Посмотрел на хмурый лоб и устало потёр лицо рукой. Стащил с неё ботинки, попутно накрывая одеялом. А он, ничего, и в кресле поспит, не привыкать. Отошёл и очень медленно приоткрыл окно. Скрипит, сука такая. Поднял взгляд перед собой. Не допусти боги, завтра всё получится. Как потом смотреть на небо? А если… Нет. Нахер богов. Никогда не полагался на них, а сейчас, значит, начал? Нет уж. Чёрта с два. Он не позволит. Если она и погибла один раз, то второго он не допустит.

Леви резко посмотрел вверх.

«Хреновы звёзды. Это вы виноваты».

Кто-то всегда виноват. Обычно он. А сейчас пусть будут виноваты звёзды. Он с силой сжал глаза и резко ударил кулаком о подоконник, тут же оборачиваясь. Не проснулась. А тёплая кровь уже стекала по разбитым костяшкам. Она же кровь, что ей ещё делать. Она должна, обязана вытекать из открытых ран.

Особенно, если эта рана — сердце.

Эрвин, наконец, замолчал, и разведчики, с дрожащей решимостью ударили себя по груди кулаком и, нервно посмеиваясь, двинулись в сторону конюшен. Бодрятся. Все всегда бодрятся и нелепо шутят перед вылазками, отодвигая, отрицая мысль, что могут и не вернуться.

Леви медленно направился вслед за всеми, продолжая глазами прочёсывать толпу.

«Где черти носят только», — всё больше раздражаясь думал он, уже приблизившись к своему коню. Привычным движением провёл рукой по шелковой морде и заметил в глубине конюшен всполох красных волос.

— Подожди тут, — конь ответил глухим ржанием, взбивая землю копытом.

Зайдя под крышу, Леви увидел Миру, что сидела на лавке и нервными движениями затягивала ремни, попутно глазами бегая по баллонам с газом и что-то бормоча себе под нос.

— Готова?

— Чёрт! Опять напугал, что за привычка подкрадываться, — щёки её сильно побледнели, на лбу выступила испарина.

— Нервничаешь? — Леви неторопливо подошёл к девушке. Скептично осмотрел ремни и присел на колено, начиная чуть сильнее затягивать пряжки на бёдрах.