Проклятие Ашарсы

Через несколько минут мне стала понятна задумка, когда лысый легард окунул получившийся сосуд обратно в печь, а оттуда в какую-то труху. Извлеченная из трухи чаша оказалась вытянутой, с двойными стенками, несоприкасающимися между собой, с вкраплениями тонких извилистых дорожек от добавленного в стекло золота.

Легард с хитрой ухмылкой посмотрел вверх, словно давно заметил наше присутствие. Затем он дунул в чашу и подбросил ее вверх.

Не смотря на мои ожидания, она не упала обратно, а величественно воспарила, установившись на перилах и радуя глаз красно-желтыми языками пламени. Огонь, не смотря на небольшие размеры сосуда, в доли секунды нас согрел, хотя само стекло оказалось холодным.

— Это особенность всех таких изделий, — пояснил Рэнд, прикладывая мои пальцы к выгнутому боку. — Они греют, но не обжигают. Чем дальше ты стоишь, тем сильнее жар. В этих местах это особенно радует.

— Да уж! — согласно кивнула я, поплотнее закутавшись в одеяло и глядя на то, как дракончик с упоением крадется уже к чаше.

Не смотря на энтузиазм ответа, я меньше всего думала о холоде. Мало ли какие бывают трудности. Что там холод! В другом месте все было бы иначе, но не факт, что лучше!

Дракончик наконец добрался до огонька, кое-как взобрался на гладкий бок чаши и довольно ухнул в пламя. В первую секунду я сильно испугалась, но ни воплей, ни запаха жареного не последовало. Наоборот, питирин с упоением крутился волчком, прыгая на месте. Наблюдая за ним, даже начало казаться, что он чуть увеличился в размерах за эти несколько мгновений.

— Он будто подрос, — озвучил мои мысли киашьяр.

Я только растерянно кивнула, в то время как Рэнд словил мой подбородок двумя пальцами и заставил посмотреть себе в глаза. Уж не знаю, что он там хотел увидеть, потому как в голове не было ни единой мысли, а от его взгляда, внимательного и всепроникающего, даже дух перехватило.

Наверное, он тоже не понял, что произошло. Просто миг был такой или в чашу кроме пламени оказалось примешано какое-то колдовство, но поцелуй получился неожиданно для нас обоих.

Это был прохладный весенний день, убаюканный журчанием воды в ручье и стрекотней наглых кузнечиков, со вкусом теплого, нежно-сладкого меда, с горчинкой травы и ароматом клевера. Утопающе-затягивающее действо, которое не дает думать, не позволяет двигаться, отрывает от тела душу и уносит куда-то туда, вверх. И только прокатывающаяся по телу дрожь, которого вроде, как и нет, возвращает назад.

И радость. Она зарождается в сплетении губ и осторожном переплетении рук. Она проникает под кожу и зажигает кровь, ускоряя ее ток. Она согревает даже заледеневшие пальцы на ногах.

И она заставляет тело жить своей жизнью, не отчитываясь перед разумом…

Я обняла Рэндалла под камзолом руками, чувствуя под пальцами гулкие удары сердца. А он продолжал осторожно и одновременно как-то умело и в то же время коварно пробовать мои губы на вкус.

И когда легард вдруг остановился, то это оказалось для меня полной неожиданностью. Рэнд же не только прервал поцелуй, но и ловко вывинтился из моих объятий, оставляя за собой ощущение напряженной холодной стали. Даже во взгляде вдруг появилось что-то твердое и решительное.

Я могла только растерянно хлопать ресницами. Убежавшие мысли еще не успели вернуться, а гордость — сообразить, что собственно произошло.

— Глупо было тебя сюда вести, — хмуро сообщил мне легард. — Ты, наверное, устала. А я тебя сюда притащил. Пойдем в дом.

Рэндалл подхватил чашу с воркующим там о чем-то своем, огненном, питирином и повел меня в обратную сторону, не дав опомниться и хоть о чем-то спросить.

Глава 13

Рэнду нравилось наблюдать за Вирой. Он даже не подозревал, что это занятие окажется настолько увлекательным. Было что-то завораживающее в обычных, на первый взгляд, действиях девушки. Она могла просто наблюдать за выдуванием очередной лампы, восторженно приоткрыв рот, или смотреть на пляску пылинок в ярком солнечном луче, или, замерев от неожиданности, следить за пробегающими по лесу оленями. В этот миг глаза Вирены сияли такой чистой радостью и счастьем, что легарду трудно было поверить в ложность этих эмоций.

Она восторгалась необычными творениями, с удивлением пробовала странные блюда жителей деревеньки, играла с Эммой, болтала ни о чем с Кирией, но чаще подолгу любила посидеть в одиночестве, сосредоточившись на книге. Девушка читала внимательно, шевеля от старания губами, и поминутно хмурясь. Но Рэнду нравилось следить даже за этим, таким обыденным и ничем не примечательным занятием.

Вот только в присутствии киашьяра девушка смущалась и теряла всю свою уверенность. Чем это объяснялось, Рэнд сказать не мог. С местными жителями, Эммой, Алией и Кирией Вира была куда спокойнее.

Он не раз задавал себе вопрос, не боится ли его девушка, особенно, когда он так пристально следил за каждым ее движением. Чтобы не мучить Вирену, легард просто прикрывал свое присутствие тонким пологом невидимости, достаточным, чтобы она не могла его заметить, но при этом настольно слабым, чтобы девушка не ощутила бы магию.