Проклятие Ашарсы

И я знала, какое именно. То самое, в котором я оставила браслет перед тем, как легарды вернули деревьям первоначальный вид. Мне не хотелось брать артефакт с собой, а внутри ствола дерева он вряд ли мог кому-то повредить. В случае же чего легардам не составит труда найти браслет.

Не смотря на пережитый ужас, я порадовалась, что решила так поступить. Кто знает, как долго мы еще спокойно прожили, прежде чем кто-то пострадал?

Сразу после известия ремесленники навесили вокруг долины магический щит, переливающийся розово-лиловыми закатными искорками даже глубокой ночью. Сквозь щит свободно перемещались как легарды, так и звери. Он преграждал дорогу лишь прямому магическому воздействию разрушающих чар. Теперь внутри даже разжечь костер магией не получалось — щит гасил используемую на заклинание силу, впитывая ее остатки, как сухая губка.

Легарды долго мучились, вручную высекая искры, пока Эмма не придумала приспособить к этому делу дракончиков. Малыши быстро поняли, что от них нужно, и за кусочек сочного кролика или курицы радостно плевались в камины и очаги сгустками пламени.

С каждым днем становилось все холоднее. Озера затянулись сначала тонким ломким ледком, негромко лопавшимся под лапками деловитых маленьких устов — оставшиеся на зимовку птицы спешили добыть последние побеги сочных водорослей, прежде чем настоящие морозы перекроют доступ к открытой воде. Усты помахивали короткими крыльями, перебирали перепончатыми лапками и неуверенно скользили по мокрым трескающимся пластинкам. Через неделю озера окончательно замерзли и опустели. Только лесное зверье все так же приходило на водопой, копытами обламывая лед у маленькой полыньи над теплым источником.

Поселение жило своим порядком. Ремесленники отправились в разные города королевства, надеясь продать как можно больше фонарей и светильников, возвращаясь с ворохами новостей. Кому-то из них везло больше, кому-то меньше. На обоз одного из мастеров на подъезде к столице напали кэрраки, но ремесленник успел спастись, потеряв товар, а не жизнь. Другому повезло меньше, и теперь по ночам мы иногда слышали, как его жена и дочери поют поминальные песни.

К середине зимы легарды растеряли желание вывозить товар из долины и с опаской ждали весны, чтобы вернуться в леса и продолжить работу. По всему королевству разносились слухи о стычках между Изгнанными и армией Эдина, но каждый раз версии происходящего выглядели столь противоречиво, что я терялась в догадках, что же происходило на самом деле.

От Рэнда не приходило ни единой весточки. Перепуганная Кириа отсылала письма Элеоноре, но ответа не получила. Киревар помогал восстанавливать разгромленные на юге города и ничего не знал о братьях. Даже от самого Эдина мы не дождались ни единого слова, хотя легарда писала королю через день.

Погруженные в бесконечное и тягучее, как неспешная зима на озерах, волнение, мы ждали хоть каких-то вестей. Дни пролетали, как быстрые птицы, не задерживаясь. Мы с Кирией часто подолгу сидели у камина, молчали и смотрели на плюющееся искрами пламя, не зная о чем разговаривать. В долине ничего не происходило, защита ремесленников действовала, и никто не мог обнаружить поселение внутри магического купола, но мы знали, что на много миль вокруг, по другую сторону Динарских лесов и далеко на юге, возможно, не все так спокойно.

Мы бы окончательно отчаялись, если бы не Эмма. Даже легарды не могли устоять против очаровательной малышки, заставлявшей женщин и мужчин улыбаться.

— Она маленькое солнышко, — как-то сказала Алия, поглаживая умаявшуюся от беготни девочку по спутанным локонам. — Маленький согревающий лучик.

Я не могла не согласиться со словами служанки, глядя на спокойно спящую девочку. Эмма на время забыла о розыгрышах и проказах, радуя и меня, и легардов поведением настоящей маленькой княжны.

Но даже перемены в поведении сестренки не заслоняли острое, как наточенное лезвие, ощущение, что что-то вот-вот должно произойти. Напряжение росло, перетекая в сновидения. Мне больше не снился коридор и обитающие в нем монстры. Теперь каждую ночь я видела, как скрытые за масками палачи истязают ни в чем не повинных легардов и людей. Это было куда страшнее всего виденного ранее. Особенно пугали сны, в которых я чувствовала Рэндалла. Увидеть не получалось, но я знала, что это киашьяр и с ним что-то происходит. Во сне меня вместе с ним истязала боль, страх и чужая жажда мести. Иногда я слышала далекие и почти неразличимые голоса, просыпалась с замирающим в горле криком и исступленно бьющимся сердцем.

С каждым разом сны становились все более страшными, так что я даже начала себя убеждать в том, что это лишь плод моего воспаленного сознания. Не может никто, даже с живучестью легарда, вытерпеть столько.

Напряжение внутри меня усилилось с приходом весны. Многие месяцы ожидания до предела выпили все силы. Сердце с каждым днем все отчетливее выстукивало скорбную дробь, и как бы я не хотела ей верить, но знала — что-то произойдет совсем скоро.

А потом прилетел Клант.