Проклятие Аскаила

— Я верю тебе, Блэкхард. Верю, что сделаешь все возможное, но хватит ли у тебя сил справиться с тем, кого боялись даже легенды?

— Будь Драугры действительно так страшны, как вы о них говорите, нас давно бы покорили мертвецы. Пошли, Блэкхард, чем раньше мы найдем фон Рейнор, тем быстрее ты сможешь доказать свою способность держать слово. — Алекс схватил скьярл за предплечье и повел его в сторону города. Когда они отдались на достаточное расстояние от баронессы, охотник удивленно спросил, — это что сейчас были за игры?

— Игры? — Удивился Блэкхард, — Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь?

— Я знаю, что он всю свою жизнь мечтал об этом, — ехидно передразнил охотник. — Не знал, что ты умеешь так говорить. К тому же, откуда тебе знать, чего на самом деле хотел барон?

— Ты думаешь, что я сейчас лгал и льстил? — изобразив недовольное изумление, сказал Блэкхард. — Нет, Алекс, в этих местах действительно жили герои древности, и все Хеленхорды мечтали в смерти воссоединиться со своим великим предком. Чтоб ты знал, именно основатель этого рода командовал авангардом человеческих сил во время войны с Аскаилом! Его ближайшее окружение и потомки тоже стали далеко не последними людьми; их заслуги перед миром в те времена были воистину легендарными.

— Были, — напомнил Алекс. — Сейчас они мертвы и за столько лет, все что от них осталось не имеет ничего общего с героическим. Их кости обглодали трупоеды, а души уже давно слились с Пустотой. Это если считать, что они действительно были и не являются выдумкой.

— Так же можно сказать и про половину твоих демонов, которых никто не видел, — обиженно огрызнулся скьярл. Он был слишком привязан к своей родине, чтобы безболезненно воспринимать колкости друга.

— Меня это ничуть не беспокоит, — сказал Алекс, недовольно разведя руками. — Я не смогу одолеть некоторых из них без помощи, а на милость Хаоса рассчитывать глупо. Он может просто проигнорировать меня, как это сделал Гнев.

— На Востоке действительно так опасно, как говорят? — спросил Блэкхард, после нескольких минут молчания, которые последовали, когда охотник напомнил о своей связи с Первоначалом. За это время они успели покинуть окружающий кладбище лес и выйти на тракт, ведущий напрямую от Аренола к Риверу.

— Не опасней, чем на любой из моих охот, — неохотно ответил Алекс, пытаясь тщательно подобрать слова, чтобы не выдать тайну, которую сам Хаос приказал хранить до тех пор, пока темный и опасный Восток не станет более дружелюбней к людям. Сам Повелитель Изменения осознает, что его дети еще не готовы к тому, чтобы узнать какие народы обитают за мифической границей, и всеми способами пытается отгородить людей от встречи с новыми и более развитыми народами. Именно этим занимался охотник по ту сторону леса — пытался показать соседям, что на западе их не ждет ничего хорошего.

— Я все равно тебя не понимаю…, - растерялся Блэкхард, и еще раз убедившись в нежелании своего друга говорить. — Почему ты не хочешь сказать мне, что ты встретил на Востоке? Если все из-за тех вещей, которые тебе пришлось сделать под покровом Темной Листвы — принести в жертву тридцать девственниц, например — то знай, что мне плевать на них, и я уже привык к тому, что тебя нельзя назвать добрым и светлым человеком. Привык к твоему дурному нраву и к твоей привычке хвататься за меч при первом удобном и неудобном случае — сколько раз за этот год ты приставлял клинок к человеческому горлу?

— Все не так, — слегка приглушенным голосом ответил охотник и, не желая продолжать разговор на эту тему, произнес слова, которые должны были наверняка отбить интерес скьярла к Востоку с большой буквы, — Хаос приказал мне, а нарушить приказ одного из Первоначал гораздо хуже, чем нарушить клятву охотника. Тебя не убивают, а превращают в жалкую прислугу, которая, испытывает лишь одно желание — угодить своему хозяину. Ни достоинства, ни свободы воли… уверен, ты встречался с подобными созданиями.

Блэкхард тяжело вздохнул и удовлетворенно кивнул. Он прекрасно знал, что, если у Алекса будет выбор: рассказать ему тайну и нарушить приказ хотя бы одного из Семнадцати, рискуя потерять все, за что охотник боролся, или разрушить их дружбу и жить, оставаясь самим собой — гордым, почти независимым мастером своего дела, этот человек незамедлительно выберет второй вариант. Поэтому скьярл старался не ставить своего товарища перед подобным выбором и замолкал сразу же, как охотник давал понять, что Блэкхард переходит границу между их дружбой и личными принципами.

— У меня к тебе просьба, — сказал скьярл, когда перед борцами с нечистью появилось здание таверны, и смолк, ожидая реакцию охотника.

— Говори, — произнес Алекс после недолгих раздумий о том, начнем ли Блэкхард говорить о недостаточном уровне доверия к друг другу и натянутости их дружбы или заведет речь о чем-то другом. Чаша весов склонилась к первому варианту, но охотник из уважения к скьярлу все равно решил его выслушать.