Проклятие бронзовой лампы

Все еще нащупывая сердце под пиджаком, лорд Северн повернулся и побрел к своей спальне. Дверь за ним закрылась. Хелен и Сэнди озадаченно смотрели друг на друга, покуда муэдзин продолжал взывать к правоверным в сумерках.

Глава 2

На следующий день в половине третьего возле Центрального железнодорожного вокзала произошел такой крупный скандал, что о нем до сих пор с уважением вспоминают арабы-носильщики и гостиничные посыльные, хотя в этом городе подобные инциденты не редкость. Причем они все еще не пришли к единому мнению насчет того, кто был виноват – шофер такси или сэр Генри Мерривейл.

Центральный вокзал находится на севере Каира. Он расположен сравнительно недалеко от центра города – впрочем, это зависит от ваших средств передвижения.

В городе, где верблюды бродят по трамвайным линиям, где водитель вашей «виктории» мощностью в две лошадиные силы не знает дороги и должен предупреждать криком о каждом повороте, где транспортные пробки создаются сложными комбинациями собак, ослов, торговцев и нищих, лучше выезжать пораньше, если вы не хотите опоздать на поезд.

В тот день по Шари-Нубар-Паша с треском и фырканьем спешило на север такси.

Это был древний «форд», чей первоначальный цвет никто не мог определить. К его крыше были прикреплены два больших чемодана и один маленький. Счетчик не работал – по крайней мере, так утверждал водитель, смуглый молодой человек с простодушной физиономией, влажными черными глазами, жалким подобием бороды, похожей на конский волос, торчащий из матраца, и грязной белой тряпкой, обмотанной вокруг головы, которую наполняли мечты о богатстве.

В довершение всего в такси сидел пассажир.

Это был высокий, толстый, бочкообразный мужчина в белом полотняном костюме и панаме, из-под опущенных полей которой глаза, прикрытые стеклами очков в черепаховой оправе, сверкали злобой, способной обескуражить даже каирских нищих.

Человек сидел прямо, торжественно скрестив руки на груди. Рядом с ним на сиденье лежал объемистый том в кожаном переплете, на котором золотом была вытиснена надпись: «Альбом вырезок». По двум предметам, торчащим из нагрудного кармана пиджака, – рукоятке длинных ножниц и тюбику с жидким клеем, – можно было представить, как он намерен проводить время в поезде.

Беседа между водителем и пассажиром велась на смеси английского, французского и обрывков арабского, которые пассажир мог припомнить. Склонившись вперед, он постучал по плечу шофера.

– Эй! – произнес толстый джентльмен.

Шофер откликнулся льстивым мурлыкающим голосом:

– Вы что-то сказали, о повелитель утра?

– Угу! – буркнул «повелитель утра», с подозрением глядя вокруг. – Мы в самом деле едем к железнодорожному вокзалу? – осведомился он по-французски.

– Смотрите! – Шофер простер вперед руку жестом чародея. – Вокзал перед вами! Мы доехали быстро, добрый джентльмен.

Он доказал это, свернув на площадь Мидан-эль-Махатта так резко, что колеса завизжали, а голова толстого джентльмена едва не пробила оконное стекло. Водитель в последний момент нажал на тормоза, чудом не врезавшись в книжный киоск. После этого он обернулся с видом собаки, ожидающей похвалы хозяина.

Толстый джентльмен ничего не сказал.

Надвинув на глаза панаму, сэр Генри Мерривейл вылез из такси.

– Вокзал, о повелитель утра! Железнодорожный вокзал!

– Угу, – рассеянно произнес пассажир. – Снимите мой багаж. Сколько с меня?

– Не смотрите на счетчик, добрый джентльмен. – Водитель изобразил простодушную улыбку. – Это просто игрушка. Он сломан.

– Совсем как я после того, как провел почти месяц в этой богом проклятой стране, – отозвался пассажир. – Сколько?

– С вас, добрый джентльмен, всего пятьдесят пиастров.

– Пятьдесят пиастров? – переспросил сэр Генри Мерривейл.

Его широкое лицо приобрело пурпурный оттенок, вполне сравнимый с полосками на ярком галстуке, вылезшем из пиджака в результате толчков автомобиля. Ножницы и тюбик с клеем угрожающе выставились из внутреннего кармана. С трудом удерживая под мышкой альбом с вырезками, Г. М. прижимал обеими руками шляпу к голове.

– Пятьдесят пиастров? – выдохнул он. – Почти десять шиллингов только за то, чтобы доехать сюда от «Континенталь-Савоя»?

– Я знаю, что это немного, о повелитель утра! – Казалось, шофер был удручен собственной умеренностью. Внезапно его чело прояснилось. – Но ведь остаются еще чаевые.

– Слушайте! – загремел Г. М., тыча указательным пальцем в лицо водителя. – Знаете, кто вы такой?

– Прошу прощения, добрый джентльмен?

Порывшись во внутреннем кармане, Г. М. извлек оттуда лист бумаги, исписанный арабскими буквами, и сунул его в руку шофера. Перед отъездом он потребовал у своих друзей предоставить ему список отборных арабских ругательств, чтобы взять его с собой в Англию. Вчера вечером после большого количества виски филологи-доброхоты составили перечень эпитетов, настолько злых, оскорбительных и цветистых, что они были способны уязвить до глубины души любого мусульманина.

Лицо водителя исказила судорога.

– Кто это? – спросил он, указывая на список.

– Вы! – заявил Г. М., снова тыча ему в лицо пальцем.

– Я?!