Проклятие чёрного единорога

Отчасти нечто похожее наемница ощущала, слушая музыку, высекаемую жрецом из огромного и неведомого ей инструмента. А сейчас, во всеобъемлющей тишине, Джиа слышала, как подобно этой мелодии бьется его сердце.

Наконец Дэрей Сол отпустил ее, и Джиа смогла самостоятельно сесть на колени. Она огляделась и совершенно не узнала местность. Вопреки ее ожиданиям, все вокруг покрывал лишь серый снег. Не было видно ни камней, ни деревьев, ни тел – только пустая заснеженная поляна в темном кольце далекого леса.

Затем она перевела взгляд на свои руки. Ее ладони покрывала темная пыль засохшей крови. Кровь. Пепел. Это ее рук дело. Но как? И как Верховный мог такое допустить? Это же его жрецы, почему он не почуял?

– Я могу исцелять, но не чуять болезнь, – печально проговорил он. – А ты чуяла, но не смогла рассказать мне всей правды. Это наша общая ошибка. Но ошибка – еще не вина. И выбор всегда остается за нами: жизнь или смерть?

«Черный единорог остался жив, – припомнила наемница. – На иссохших деревьях уже никогда не появится листва, но отныне здесь поселится надежда. – Она горько усмехнулась про себя. – Надежда на что?»

– Единорог? – повторил Дэрей Сол. При виде ее удивления его губы озарила робкая улыбка. – Прости, твои мысли – это единственная возможность услышать тебя сейчас… Во время поцелуя мы соприкоснулись душами, сплели наши витали. Это позволило протянуть между нами нить связи. И теперь мы можем читать мысли друг друга. Но это временное волшебство.

«А ты… – несмело подумала Джиа. – Ты здесь меня нашел? На этом самом месте?»

Жрец кивнул. Тогда наемница вытащила из рукава куртки кинжал. Солдаты забрали ее меч, но потайных карманов не прощупали или попросту не посчитали нужным это сделать.

Одной рукой она схватилась за конец своей длинной косы, а второй безжалостно перерезала волосы у ее основания. Девушка прижала косу к груди и прикрыла глаза, но лишь на мгновение. Затем при помощи все того же лезвия она вырыла ямку и тщательно закопала волосы.

«Я даже не успела сказать, что люблю его, – всхлипнула она, поглаживая землю. – Я даже не успела это понять. А теперь слишком поздно! И слишком больно… Как же больно…»

Мягкие хлопья сменились колким дождем. Дэрей Сол окинул взглядом небо и вздохнул:

– Ты должна уходить. Пока есть время. Время – это все, что я могу тебе дать сейчас. Обещаю, что накажу виновных. Но в глазах единого закона сумеречные лисы совершили преступление… А потому, когда время истечет, по вашим следам выступят мстители. Ибо таков Закон.

«Спасибо… – кивнула наемница. – Спасибо тебе за все…»

Верховный жрец помог Джиа подняться и сделать первые шаги. Ноги отказывались ее слушаться, и несколько раз девушка снова падала на мокрый снег. В конце концов она заставила мышцы повиноваться.

«Дженна, – через некоторое время мысленно произнесла она, обернувшись к жрецу. – Ты хотел знать… Запомни же, мое имя – Дженна».

* * *

В своем воображении она представляла грозу посреди ясного неба, молнии, огненные столбы или хотя бы искры – хоть что-то необычное, что стало бы свидетельством случившегося волшебства. Однако даже в ее ощущениях ровным счетом ничего не изменилось. И теперь она не могла с уверенностью сказать, когда именно спало ее проклятие: за мгновение до поцелуя, в момент или сразу же после него? Или?

Обратилась ли она в лягушку с наступлением ночи или все ее страхи изначально уже не имели смысла? В том саду Алем целовал ее человеческие губы, ведь целовать лягушачью пасть попросту невозможно! Но что же, в таком случае, сняло заклятие, если не поцелуй? Чувства Алема? Ее собственные чувства к нему? Но оба они уже испытывали их в тот вечер, когда ученого взяли под стражу.

Что бы то ни было, но проклятие спало. Принцесса Гриерэ ощущала себя более чем хорошо. Она сохранила красоту и грозный, упрямый нрав, но теперь она могла подчинить себе ярость, когда это было необходимо. И она была счастлива.

Ее Высочество была счастлива настолько, что резкое похолодание и даже серые хлопья, падающие с неба, не могли расстроить эту радость. Несомненно, она еще обсудит изменение климата с Его Святейшеством. В ближайшее время им обоим придется немало пообщаться, и поводов тому будет множество, как печальных, так и радостных. Но сейчас, плотнее закутавшись в меховое манто и пришпорив белую кобылу, она скакала по заснеженному лесу.

Как бы ни было снято ее проклятие, какие бы механизмы ни привели в действие исцеляющую силу волшебства, Ее Высочество ждало еще одно испытание магией. По крайней мере, об этом говорила сумеречная наемница. Принцессу ждала встреча с той, которую она никогда в жизни не видела, но которая дала ей жизнь.

Добравшись до места, обозначенного на карте, девушка спешилась. Выросшая вблизи древних болот, она с детства знала, насколько коварны и опасны могли быть трясины. А воспитанная отцом скорее как сын, нежели дочь, она прекрасно умела по ним ходить, и потому быстро и без особого труда принцесса нашла и таинственную усыпальницу.