Проклятие чужого золота

– Полковник, – не дал договорить ему Горец, – для меня сейчас главное – мама. И я больше никуда не лезу. Да, я бы мог кое-что сказать, но не могу нарушить…

– Это называется укрывательством преступления, – перебил его полковник.

– Вот что, – Виталий встал, – большего сказать я не могу. Если узнаю что-то конкретное, свяжусь с вами. – Не прощаясь, он пошел к дому.

Полковник направился к машине.

– Чего им надо? – тихо спросил дядя Матвей.

– Здоровьем мамы интересовались, – ответил Горец.

– Ты не держи меня за дурачка, – обиделся старик.

– Ты вот что, дядя Матвей, – вздохнул Виталий, – сходи в магазин и так, не в кипиш, шепни Рябому…

– Не в кипиш – это, значит, незаметно, – усмехнулся старик. – Сделаю. Чтоб ко мне пришел, верно?

– Да, – ответил Виталий.

– Подожди, – сказал крепкий мужчина, – но ведь Гуськов мент, ну то есть…

– И что? – усмехнулся Славин. – Когда он будет при службе, вы об этом узнаете. В остальное время он должен быть под вашим наблюдением. Оплата будет повременной, но сколько это будет стоить, неизвестно.

– Хорошо, – засмеялся крепкий. – Хотя подобного я не припомню.

– Считайте, что вам повезло, – кивнул Славин.

– Кто взял эту шкуру с детьми?! – зло заорал Ташкент. – Кто замочил Руку с его людьми?

– А я откуда знаю? – визгливо отозвался Гуськов. – Я в это время выполнял твой заказ и сам ничего не понимаю.

– Почему Рука сделал это сегодня? – резко перебил его Ташкент. – Ведь он должен был взять их завтра и Горца завалить там. А он…

– Ты Элеонору спроси, – кивнул на окно Гуськов, – она все это замутила. И зачем?

– Все испортили, – процедил Ташкент. – Кажется, надо сваливать отсюда, – пробормотал он.

– Что? – спросил Гуськов.

– Свободен, – кивнул Ташкент.

– Да какая-то хренотень началась, – усмехнулся Дровосек. – Азиат свободно загуливает в российском городе, а все молчат, как будто так и надо. Кстати, за этим Ташкентом…

– Во-первых, он не азиат, – перебил его низкорослый мужчина. – Просто у него фамилия такая и имя. Он русский. Во-вторых, не он этим заправляет. В основном все под Марксистом ходят, он балом правит. Наркота и все остальное под ним. К тому же у него крыша есть и в столице, и тут. Мы так, по мелочевке, берем. А если загрузишь, то или менты ласты повяжут, или шлепнут. Сейчас кто имеет большой бизнес, тот и парадом командует. Бабки вроде законно получает и налоги платит. Так что ничего тут нам не сделать. Кроме того, мы не отморозки, предъявить Ташкенту нечего. Базар идет, что есть к нему предъява, но конкретно ничего не известно. К тому же Марксист предупредил, что Ташкент его человек, и трогать не советовал. Кто против Марксиста дернется, жмуром быстро становится. А ты чего вдруг против Ташкента мутить надумал? Ты вроде вообще никогда ни во что не ввязывался.

– Да я и сейчас сам на сам, – сказал Дровосек. – Просто интересно стало, от чего вы все притихли вдруг. Неужели Ташкента боитесь?

– Ты за языком следи! – рявкнул мужчина в наколках. – А то запросто и ответить можно.

– А какого хрена вы не спрашиваете с того же Ташкента?! – заорал Дровосек. – Его шакалы Витьку Сокола поломали, мужик в больнице сейчас и инвалидом останется. И Леху Домушника тоже не вспоминаете, его же нашли переломанным. А взяли на хате одного нового русского. И кто взял? Парни Ташкента. Похоже, вы ничего про это не знаете.

– Да мы-то знаем. Думаешь, мне в кайф давать на общак парням Ташкента? Хренушки! А даю. Как менты Игрока хапнули, все и началось. А больше законников тут нет. Вот и ходим мы под прессом Ташкента.

– Ладно, – кивнул Дровосек, – завяжем на этом. Просто мне надо узнать, кто в столице с Ташкентом в контакте. Кто-то оттуда мутит воду.

– Да это Мухомор, – вздохнул мужик с татуировками. – Мне кент один о нем базарил. Он видел его с Ташкентом, да и с Лоркой видел. Они оба перед ним как шавки крутились. И еще кто-то там имеется, но кто, я не в курсе. Насчет Мухомора – точно. Я запомнил кликуху по сериалу про ментов. Вот и кент говорил, что тот вроде как мент бывший. Он и есть мафиози.

– А с чего ты вдруг начал в этом копаться? – поинтересовался низкорослый. – Ведь запросто могут базарок пустить, что на ментов пашешь…

– Знаешь, почему я тебе череп не проломил? – ухмыльнулся Дровосек.

– Да ты что? – Низкорослый отодвинулся вместе со стулом. – Я просто…

– И просто не надо, Скрипка. Я тебя давно знаю и поэтому забуду. Но больше так базарить не советую. Это всех касается, – по-прежнему улыбаясь, предупредил Дровосек.

– А ты вроде и не поддавши, – удивленно посмотрел на вошедшего Рябого дядя Матвей.

– Не до этого сейчас, – отмахнулся тот. – Где Горец?