Проклятие демона

Едва мы сели, слуги начали выносить блюда. Когда Торрел отвлекся на наливаемое ему вино, я поймала очень выразительный взгляд Маорелия. Мне явно напоминали о заключенной договоренности. Подавив недовольство, я кивнула и включилась в беседу. Дважды смогла заставить себя рассмеяться над шутками Торрела, один раз — восхититься его галантностью. Поймала одобрительную улыбку Маорелия и продолжила играть роль. Ради обещанной помощи Тине и возможности видеться с Лунарой я должна справиться.

Под конец трапезы я слушала вполуха, иногда кивая то Торрелу, то Маорелию. На моем лице, точно приклеенная, замерла доброжелательная полуулыбка. Время тянулось мучительно медленно. С каждой секундой я все сильнее желала окончания обеда, представляла, как вновь сошлюсь на головную боль и сбегу к себе. Не думаю, что Торрел станет настаивать на встрече. По крайней мере, в первый раз он дал мне уйти.

Мы заканчивали пить чай с кисловатым брусничным пирогом, когда голубоглазый высший вновь взял слово.

— Погода сегодня стоит дивная, — заметил он. — Кататься верхом в такой день — особое наслаждение, вы не находите? — Он посмотрел на Маорелия.

Тот с готовностью откликнулся:

— Действительно. Если желаете, можете взять любого коня из моей конюшни и прокатиться по окрестностям. Места у нас живописные. Да и Сатрее, думаю, будет полезно выбраться на свежий воздух.

Я вынырнула из размышлений и все с той же полуулыбкой ответила:

— Предложение заманчивое, но боюсь вас разочаровать, я не езжу верхом, махры. Думаю, мне лучше…

— Я научу, — тут же с горячностью вызвался Торрел.

Маорелий с неменьшим жаром поддержал его предложение. Я же мысленно застонала.

Мы стояли в конюшне. Маорелий с Торрелом воодушевленно обсуждали достоинства едва ли не каждой из запертых в денниках верховых лошадей. Шли очень медленно, иногда останавливались, чтобы рассмотреть форму ног или оценить мягкость гривы. В некоторые, к моему удивлению, были вплетены короткие тонкие лезвия, причем загнутые таким образом, чтобы не навредить, а защитить шею в случае нападения. Правда, я так и не поняла, против кого направлена подобная защита: диких животных или низших. Хотя зачем низшим вообще нападать на коней?

В отличие от меня хозяин замка и его гость в подобных тонкостях разбирались превосходно. Это становилось понятно, стоило только вслушаться в их беседу. Один начинал говорить, потом восторженно замолкал на полуслове, изучая висящую между денниками сбрую, второй тут же с пониманием кивал и продолжал начатую собеседником фразу.

На секунду у меня даже мелькнула шальная мысль, что если кому и стоило подписывать брачное соглашение, так это Маорелию с Торрелом. Как минимум одна общая страсть у них уже нашлась.

Наконец мы дошли до денника, где стоял Бердер. Глаза Торрела загорелись, а сам он, забывшись, собрался войти в стойло, но Маорелий его остановил. Я посмотрела на Рингвардаада с удивлением. Однако не успел он что-либо пояснить, как Торрел понятливо улыбнулся и отступил.

— Еще не привязан?

— Пока не было возможности, — обтекаемо ответил Маорелий, видимо не желая уточнять, что предыдущий мой визит сюда закончился раньше, чем планировалось, а потом я несколько дней балансировала на грани жизни и смерти.

— Привязан? — Я впервые подала голос с тех пор, как мы пересекли порог конюшни.

Ответил мне Торрел:

— Грайсерские кони уникальны. Получив хозяина, они будут оберегать его даже ценой собственной жизни. Это удивительные животные: преданные, выносливые, умные.

— Умные?

Я перевела удивленный взгляд на стоящего в деннике Бердера. Темно-вишневые глаза смотрели внимательно, но вместе с тем совершенно невозможным образом в них чудилась насмешка. Казалось, если бы конь мог разговаривать, он бы непременно высказался на тему моих умственных способностей. В своих он явно не сомневался.

Я улыбнулась.

— Он все понимает. — Торрел тоже посмотрел на Бердера. — А иногда кажется, что грайсерские кони понимают даже больше, чем демоны. Есть легенда, что изначально Великий создал их для себя, но потом решил подарить одного такого жеребенка истинной паре на свадьбу. Лучшее к лучшему. Так грайсерские кони пришли к высшим.

— Дорогая, подойди. — Маорелий приоткрыл дверь денника и ступил внутрь. — Протяни ладонь.

Я сделала два шага, но остановилась, заметив в его руке кинжал.

— Не бойся, — ободряюще улыбнулся Маорелий, — это нужно для привязки.

И пусть высшие держались спокойно, включая коня, — судя по всему, тоже высшего среди своей расы, — я заметно нервничала. С трудом заставила себя подойти к Маорелию и протянуть ему ладонь. А в следующий миг не сдержала вскрика — до того внезапно и сильно демон полоснул по ней кинжалом. Но отдернуть руку мне не позволили. Крепко держа за запястье, Маорелий вынудил меня подставить залитую кровью ладонь к морде Бердера.