Проклятие для Чудовища (СИ)

Закончили мы раньше, у меня совсем пропало настроение, нужно было все обдумать и поплакать в подушку по несостоявшемуся школьному роману. Но Филиппу я сказала, что не хочу попасть в самый разгар снежной бури, которая как раз начиналась за окном.

На самом деле мне было плевать на снег.

— Я с тобой, — тут же оживился парень, хватаясь за куртку.

— Не надо. Если хочешь погулять, то лучше сходи к Соне.

Филипп не стал спорить, отчего мне стало еще обиднее. Значит, до этого он ходил со мной до дома только потому, что заставляла мать.

— Хотя бы шапку возьми, там такая метель.

Филипп взял ту самую шапку с помпоном и надел на мою голову, завязав бантик под подбородком. Сердце предательски екнуло, а щеки порозовели, когда костяшки его пальцев коснулись моей кожи. Волна цитрусового парфюма подкралась слишком близко.

Из дома вышла без прощания, напоследок кинув взгляд на часы — стрелки так и не поменяли своего положения.

Идти было тяжко, задувало во все места, особенно будучи в колготках. На пороге я появилась снеговиком, сразу услышав причитания папы с кухни:

— Больше не буду чистить эту дорожку. Все равно снегопады каждый день.

Мама вышла встретить меня и пригласить к столу, но ее взгляд привлек некий предмет на моей голове. Головные уборы в нашей семье никто не носил, мы с мамой за ненадобностью, а отец проводил время на улице только во время перебежек от дома до машины. У бабушки Джаннет была огромная коллекция кутюрных шляпок чисто для красоты, которые я в детстве любила примерять в тайне от нее.

Услышав хихиканье, тут же сняла промокшее чудо-юдо с себя.

В комнате кинула шапку в стену, она застыла посредине, принимая удары магических дротиков, которые я запускала в нее, вымещая всю злость. Муравьиная ферма напряглась, как бы следующими не попасть под горячую руку.

— Вас я не трону, — обратилась к своим малышам, присаживаясь на кровать, которая тут же подо мной провалилась и подбросила меня вверх. — Вы хотя бы всегда со мной.

— А разве у них есть выбор?

Мама появилась на пороге совершенно бесшумно.

— Ты же их никуда не выпускаешь и разводишь дома зверинец.

Она любила животных, являлась постоянным волонтером и спонсором приютов для бездомных, только моих насекомых почему-то за домашних не считала, а заводить кого-то покрупнее запрещала из-за папы — аллергия на шерсть.

— Это мои друзья.

— Над которыми ты издеваешься?

— Я не издеваюсь! Они поддерживают все мои начинания! Ты пришла смеяться надо мной?

— Нет, просто ты говорила, что с экспериментами не дружат. — По моему молчанию в ответ мама поняла, что я не в духе. Села рядом и протянула руку, которую прятала за спиной.

— Это еще что такое? — скривилась, увидев розово-белый комок пряжи. Расправила его и поняла, что это самодельная шапка, закрывающая уши.

— Подумала, тебе такие вещи теперь нравятся, — она посмотрела на стену, где все еще висела избитая шапка. — А я как раз увлеклась вязанием.

— Спасибо, — сарказм в голосе я и не скрывала, но маму обижать не хотелось.

Чмокнув меня в висок, мама покинула комнату, аккуратно убрав гусеницу с дверного косяка, а новый аксессуар полетел на верхнюю полку шкафа ко всем вещам, которые я в жизни никогда не надену.

Глава 6

В школе все было слишком тихо. Те, кто могли меня задирать, проходили мимо, а остальные неприветливо косились. Даже Маринка держалась как-то отстраненно последнее время, садилась как можно дальше, почти на самый край парты. Единственная, кто со мной общался, будто ничего и не было, одноклассница-неформалка Кира, которая во время учебы снимала свой пирсинг. Волосы она больше не красила, зато осветлила нижние пряди. Она всегда казалась мне довольно веселой, а тут я узнала ее лучше. Оказывается, Кира увлекается гаданием на картах Таро или дружит с теми, кто гадает, утверждая, что ее бабушка была профессиональной гадалкой. Может, так оно и было, но магических способностей у внучки точно нет. Мы, ведьмы, друг друга издалека чуем.

Пока мы стояли у закрытого кабинета и ждали преподавателя, компания Сони поглядывала на меня с другого конца коридора. Они говорили тихо и увлеченно, в конце совместно загоготали. Филипп стоял ко мне спиной до того момента, пока все пары глаз не перешли на него. Парень повернулся, он единственный, кто не смеялся, покусывал нижнюю губу скорее в задумчивости.

У себя дома он тоже был сам не свой, молчал, грыз кончик ручки активнее, чем обычно, а еще ни разу не взял телефон в руки. Мне кажется, я даже и не видела его поблизости.

— Скажи еще что-нибудь на французском, — вдруг выдал он.

Я усмехнулась.

— Вообще-то у нас уже как полчаса идет английский.

— Знаю, но это я и так каждый день в игрушках слышу, а вот французский только он тебя.

— И что мне сказать?

— Ну, например… ты мне нравишься.

— Оу, ну… — я заерзала, не ожидая такого. — Можно сказать, j’ai craqu'e pour toi[1], как признание чувств, если ты об этом.

— Ja… а проще что-нибудь?

— Самое популярное je t'aime[2].

— Да, это я могу выговорить. Je t'aime…