Проклятие для Чудовища (СИ)

Я могла все стерпеть и могла жить такой жизнью, пока слова мамы не заставили меня проснуться.

Мы как обычно созванивались по видеосвязи, она вернулась в Россию вместе с отцом после Нового Года, который мы отметили во Франции. Я не думала, что наш постоянно милый и добрый разговор свалится на меня, как снег на голову.

— Лив, из школы звонили. Ты же помнишь, что у тебя экзамены?

Я кивнула, не смотря в экран ноутбука. Все мое внимание занимала дырка, которую я успела где-то поставить на своем платье. Пока Джаннет не заметила изъяна его срочно надо ликвидировать ниткой и иголкой.

— А сейчас как раз начинаются все пробные работы, с меня деньги берут на выпускной.

— Не давай, меня все равно там не будет.

— Наталья Степановна сказала, что на пробниках обязаны быть все.

— Кто?

Мама на секунду замолкла.

— Твоя классная руководительница! Помнишь такую?

Я сморщилась. Что-то припоминалось.

— Они сказали, ты можешь продолжить учиться дома, но на пробные экзамены являться обязательно. Знания проверяют люди из министерств, как вы готовитесь к экзаменам, создают условия, близкие к настоящим, чтобы вы не переживали, представляли, какие будут задания…

— Ты же понимаешь, что мне это все не нужно, — перебила ее я.

— Ну, Лив, никогда не знаешь, куда тебя заведет жизнь. Вдруг ты не свяжешь свою жизнь с магией, а, скажем, с шитьем, — увидела за что, зацепиться.

Я отложила платье, все равно вся нитка спуталась.

— Магия пока единственное, в чем я точно уверена.

— А я уверена, что органы опеки скоро постучатся к нам в дверь. Дочь живет в двух с половиной тысячах километрах от родителей, не ходит в школу, так ее еще и показываться не хочет.

— Я не поеду домой!

— Поедешь, я уже купила билеты и поговорила с бабушкой. Сдашь все экзамены и поедешь обратно в свою Францию.

— Я уже совершеннолетняя и могу сама решать где и когда мне быть!

— Пока учишься в школе — не можешь. Жду тебя после каникул. Люблю, — мама чмокнула экран и отключилась, оставив меня наедине со своим отражением в черном экране.

Полет из одной столицы в другую оказался некомфортным в физическом и моральном плане. Полетела я одна, посадили крайней в ряд посредине хотя бы с адекватными соседями — мужчиной в возрасте в костюме (явно французом) и женщиной через проход, которая всю дорогу читала книгу. Я пыталась заснуть, но не могла найти удобное положение, каждую секунду затекала шея, а еще было жутко холодно то ли от температуры в салоне, то ли из-за внутренних ощущений. Пусть я еду домой, тревога нарастает с каждым метром, приближающим к земле. Еще хотелось в туалет, который вечно был занят ребенком из соседнего салона и нервным мужчиной. Туда еще очередь высматривала молодая парочка, держащаяся за руки, а я явно достала стюардессу, прося сок, причем разных вкусов каждые 15 минут. Под конец полета она подходила уже без улыбки и вежливого: «Чего желаете?».

Как только колеса коснулись земли, пилот пожелал хорошего вечера пассажирам, ему ответили аплодисментами, я же, расстегивая ремень на животе, громко выдохнула, сдувая щеки. Странно, паника и волнение нормальных людей накрывают перед полетом на самолете, меня же после. Пройдя паспортный контроль и поймав свою небольшую сумку с вещами, я вышла в общий зал. Мама и папу увидела сразу — они активно махали руками и кричали громче всех. Я не сдержала улыбки и побежала к ним, скользя на плиточном полу аэропорта. Мама зачем-то заморочилась и написала мое имя на листке картона, будто я ученица по обмену, не ведающая куда вообще попала. А папа, не как все нормальные люди, вместо букета цветов притащил мне цветущее растение в горшке. Кажется, это азалия, явно шокированная погодой, в которую ее вынесли. По незнанию папе прощается, я смогу ее сохранить, но вот сколько еще таких пап в аэропорте…

На стоянке я деловито прыгнула на переднее сиденье машины, оттеснив маму, но она не сопротивлялась, находясь в эйфории от моего приезда. Заехав в город, у меня внутри все сжалось, будто на казнь ведут. Здесь ничего не изменилось, только огромные цифры в центре города поменяли на другой год. Наш домик остался все тем же — миленьким и маленьким. В моей комнате мама стирала пыль взмахом руки, так что можно сказать, что сюда никто не заходил. Большую часть своих букашек я перевезла с собой в Париж. За целый год чего с ними только не произошло… Зато во Франции я нашла себе новых «друзей», половину из которых купила в Интернете.

Сверлильщиков, навозника-землероя, фотинусов пиралисов, милашек ложногусениц, которые должны стать пилильщиками. Я провезла их в банках, плотно завернутых в свитера на дне сумки. Воздушную атмосферу создала по максимуму, кинув в банки зачарованный горный хрусталь. Рассадила всех по новым аквариумам, которые пустовали в комнате. Связалась с бабушками: Лора сразу начала спрашивать про погоду, про родителей, Джаннет же просто угукнула и бросила трубку.