Проклятие для Чудовища (СИ)

— Без меня он справится. Я вижу, как ты справляешься, — Вероника обвела контур лица Филиппа вилкой в воздухе. — Алла к психологу посоветовала тебя записать. Я все отнекивалась. Что они сделают, шарлатаны, только деньги гребут за то, что люди у них там о жизни плачут. Я и дома поплакать могу, но тебе, видимо, стоит. Я уже не знаю, что с тобой делать, — и резко переключилась на другую тему. — Своей Наталье Степановне чтоб сказал, куда учиться пойдешь, я больше тебя выгораживать не буду, — жуя, продолжила Вероника.

Филипп сжал кулаки, желваки проступили на щеках. Глаз парня я не видела, слишком низко опустил голову.

— Я хочу попробовать себя в IT-сфере, — быстро пролепетала я. — Повтори!

— Я хочу попробовать себя в IT-сфере, — послушно сказал парень, выпрямляясь.

Вероника вздернула брови, наливая уже третий стакан компота. Паста давно была прикончена, дело подошло к салату и пирогу.

— Это правильно. Из компьютера не вылезаешь, хоть на пользу пойдет. У тебя зрение от него еще не испортилось?

— Нет, мам.

— Хоть что-то. А раньше-то какой был… Спортом занимался, улыбался постоянно, кудряшки дедовы во все стороны, отрастил эти пакли сальные, — Вероника махнула рукой. Впервые за ужин я заметила, что ее глаза находятся везде: в тарелке, в телефоне, осматривают окружение, гуляют по потолку, но только не на сыне.

— А у тебя как дела, мам, — проговорила я.

Филипп поджал губы и отвернулся, давая мне понять, что такое говорить ему не по душе.

— А у тебя как дела, мам! — повторила жестче.

— А у тебя как дела, мам? — сдался парень и даже выдал некое подобие улыбки.

— Ой, да как всегда. На работе завал, будто люди после праздников еще не очнулись. Миша машину новую купил, свою старую хочет мне отдать, а мою дочери, а то ей неудобно в университет на метро ездить. Эти давки с утра пораньше.

Вилка в кулаке Филиппа медленно начала клониться в сторону.

— Ты живешь у него? У Михаила?

— Ну да. Щаз вот с тобой обсудим, что ты хотел, и поеду кормить голодную ораву.

— А здесь остаться не хочешь?

— Что я тут делать буду, я лучше домой поеду, завтра выходные, хоть высплюсь.

Филипп облизал губы, зубчики вилки уже коснулись стола, хотя сама ручка все еще была сжата в кулаке.

— Здесь твой дом, мам.

— Это дом Аллы, хватит уже ее стеснять.

— Тогда почему ты меня не заберешь к себе «домой»? — Филипп выделил последнее слово голосом.

— Ну, Фил, куда ж я тебя возьму. Там чужой мужчина со своей семьей, у него двое детей, куда тебя еще. Я потому и говорю, ищи институт с общежитием, чтобы Алле дом летом освободить. Как раз ремонт будет закончен. Смотри, красота какая, — Вероника тронула цветы на столе, и картинка в шаре немного сместилась.

Я слышала, как бьется сердце Филиппа. Будто на себе чувствовала. Наверное, жуки передают даже такие детали. Впервые мне было нечего сказать. Чувствовать себя брошенным щенком в картонной коробке отвратительно, особенно при матери, которая находится рядом, но в то же время так далеко.

— Это Миша не хочет, чтобы я с вами жил, или ты? — задал вопрос Филипп срывающимся голосом. Нет, он был спокоен. Я бы даже сказала, слишком, но кадык ходил ходуном.

— Да мы даже как-то не обсуждали, — невзначай ответила Вероника, явно не видя никакой проблемы. Она собрала остатки сиропа с тарелки ложкой. — Ты звонил-то чего? Надумал наконец?

— Делать операцию?

— Ну да. Я все еще поддерживаю связь с тем доктором, он с радостью тебя примет в любое время. Я и сама себе нити недавно поставила, — Вероника провела подушечками пальцев от висков по линии подбородка. — Золотые руки, тебе нечего бояться.

— Да, я как раз обсудить это хотел, — Филипп откинулся на спинку стула. — Это дорого, да?

— Безумно! Но врач обещает хороший результат, чистую кожу без этого… всего. Уши будут только немного выпучены, зато не будет этих поросячьих заворотов. Пару месяцев реабилитации, уколы для тонуса кожи.

— Но ведь останутся шрамы.

— Мы их подтянем, будет незаметно. Нам главное лицо сделать и уши, остальное позже, пока это можно прикрыть. А то в люди же выйти невозможно. Ты бы хоть Витамин А выпил, бледный, как утопленник.

— Подходит под образ.

— Не говори ерунду, — Вероника подняла телефон со стола и взглянула на экран. — Ой, все, я поеду, Миша уже домой вернулся.

— Но мы не договорили!

Вероника вернула сумку на пол и села прямо, сложив руки на столе.

— Ну что еще? Мы миллион раз обсуждали эту операцию, а ты опять по кругу те же вопросы. Зачем звал, если еще не готов?

— Я никогда не буду к этому готов. А ты сама готова к тому, что я останусь таким навсегда?

Вероника вздохнула.

— Ты будешь большим дураком, если упустишь такой шанс.

Филипп кивнул. Правда с таким вымученным видом.

— Можно я еще подумаю?

Вероника развела руками и встала из-за стола.

— Ну думай, — раздраженно кинула она и направилась к прихожей.

— Не дай ей уйти! — заорала я в жука. Она же сейчас уйдет, и наш план рухнет, так и не начавшись.