Проклятие для Чудовища (СИ)

Завуч шепотом сказала что-то в коридор и толкнула в класс молодого человека, прошлась с ним до доски и обратилась ко всем:

— «А» класс, у вас новенький. Познакомьтесь, это Филипп Клементьев.

Новенький? Посреди учебного года, да еще и в старшем классе? А он смельчак.

— Точно-точно, совсем забыла, — зашевелилась Натусик. — Примите нового одноклассника со всем вашим гостеприимством.

О да, тут ребята годами пытаюсь хотя бы с края крючок получить, а вы пихаете корм пираньям в аквариум.

Парень стоял и улыбался, осматривая всех нас. Он был пока без школьной формы, наверное, еще не получил ее, одет в светло-серую кофту на молнии, белую футболку и светлые брюки. Он и так выделялся среди нас, а без формы казался буквально пятном на полотне.

Наша форма была светлого серо-голубого оттенка с гербом гимназии у сердца. Обязательные пиджаки, белые рубашки, у мальчиков прямые брюки, у девочек юбки. Мороз, солнце, дождь — иди как хочешь, но была чтобы в юбке. Колготки черные или белые без каких-либо намеков на узоры. Обувь — только ботинки с носами или лодочки, каблук не более четырех сантиметров. И да, все дежурные учителя носят в кармане линейку. У нас даже к рюкзакам и сумкам были требования — никаких ярких цветов.

Маникюр, макияж и волосы тоже попадали под санкции. Не все, правда, полностью подчинялись правилам, но, как говорится, не пойман — не вор. Поэтому по светлым коридорам гимназии мы ходим сдержанные, а вот встречая своих одноклассников на улице, ты даже не всегда узнаешь в их собственном стиле.

А форму мы покупаем самостоятельно. Причем за те деньги, какие с нас получает гимназия, могла бы входить в стоимость. Ее шьет только один магазин-ателье деловой одежды в городе, где исключительно учителя, в принципе, и одеваются. Поэтому выбора у учащихся нет, придется брать.

Завуч перекинулась еще парой фраз с классной руководительницей и удалилась, оттягивая к низу свое облегающее платье с принтом из роз.

— Садись-ка ты пока на последнюю парту. На зрение не жалуешься? — обратилась Натусик к новенькому.

— Не жалуюсь, — первое, что сказал парень за все время, проходя к своему месту.

А потом еще пол-урока Наталья Степановна потратила на нашу небольшую пересадку. Меня, конечно, никто не тронул. Я сидела на первой парте прям посредине, чтобы взгляд Натусика всегда падал на меня. Это началось еще в средней школе, когда она заметила, что я списываю, но ей никогда не удавалось поймать меня на горячем. Еще бы, видимые только мне шпаргалки.

На первой парте ничего не изменилось, я продолжала водить глазами, будто читая что-то. Пришлось соврать, что глаза начинают косить, когда я слишком напрягаюсь.

Появление новенького никак не отразилось на мне, я даже успела о нем забыть, пока в очереди в столовой мне на мозг не начала капать Маринка.

— Он такой красивый, скажи?

— Кто?

— Филипп.

— Это кто? — я взяла с общей ленты тарелку гарнира и поставила себе на поднос.

— Наш новый одноклассник.

— А. Не знаю, я не рассмотрела.

— Как же так? Он же прям перед нами стоял, пока Ромашка его представляла.

Не знаю, как еще объяснить Марине, что все, о чем я думала, это как бы не уснуть перед лицом классухи.

Мы сели на свободные места, принялась ковырять картофельное пюре и отодвинула от него котлету, Марина была неподвижна. Проследив за ее взглядом, я наконец заметила новенького. Он сидел за большим столом у стены в окружении смешанной компании парней из десятых-одиннадцатых классов. Они громко гоготали, получая замечания от учителей. Филипп не выглядел новеньким, даже не выделялся, парни его слушали и смеялись над шутками. Ничего себе, может, они уже были знакомы, например, вместе по району шатаются. Слишком уж быстро он вписался.

А улыбка у него красивая, широкая, с ровными зубами, у стоматолога явно бывает. Филипп сидел около окна, слабый зимний солнечный свет освещал только его, как бы намекая, что он вообще-то лишний.

Сама не заметила, как начала разглядывать новенького. Копна светло-каштановых кудрявых волос, цвет прям, как фломастер в детском наборе для рисования, и такие же глаза. Лицо было худое, хотя и с заметными милыми щечками. Фигуру я оценить не могла, ниже груди обеденный стол все закрывал, но он точно был не полный, хотя и палкой его назвать нельзя. Он похож на начинающего американского актера, этот антураж элитной школы ему явно подходил.

Но я бы назвала его ангелом, когда он улыбается.

— Лив, — Марина щелкнула пальцами у меня перед глазами.

Я дернулась, задев стакан с компотом.

— Что? — взяла салфетку и приложила к небольшой компотной лужице.

— Ты на новенького что ли засмотрелась? — Маринка смеялась.

— Чего? Я просто пыталась понять, кто из этой толпы новенький-то, — соврала я.

— Ну конечно.

Марина и девочки за столом хихикали надо мной. Я немного растерялась, ведь мне ни один парень в нашей школе еще не казался чем-то хотя бы около напоминающее прилагательное «симпатичный». Наверное, потому что я вижу одни и те же морд…лица вот уже десять лет, а тут свежая плоть, так сказать.