Проклятие для Чудовища (СИ)

— Воу, это что, был «кирпич»? — крикнул Филипп, который даже шага не сделал с центра.

— Что? — не поняла я.

— Мяч ударился о кольцо и отскочил.

— Ты мне поддался. Даже не попытался мяч отобрать.

— Я же не могу играть против тебя честно. Ты до кольца даже не добрасываешь.

Я кинула мяч парню в грудь.

— Тогда давай просто играть с теорией. Будешь пояснять все эти спортивные приемчики.

Так мы и стали бегать по полю, закидывая мяч в кольцо друг друга по очереди, бегая, словно кролики в клетке из одного угла в другой.

Филипп выскочил напротив меня, отбивая мяч между ног.

— Кроссовер и передача, — подкинул мяч, чтобы я его поймала и встал за моей спиной. Положил руки на талию и чуть приподнял, чтобы я попала прямо в кольцо. — Почти данк[2].

— Это гол! — обрадовалась я.

— Да, только в твое кольцо.

Я увидела одно кольцо за спиной Филиппа, а это, значит, было мое!

— Ты меня подставил! То есть по-честному играть не хочешь, а сам запутал меня.

— Тут уже была не профессиональная победа. Ты сама виновата, что невнимательная.

— Ах так, — я взяла мяч в руки. — Значит сейчас будет прием «взятие Бастилии»!

И я нагло побежала на другой конец поля, с силой прижимая мяч к груди. Филипп опешил, но один его шаг уже равен всему тому времени, пока я бежала, так что он ловко преградил мне дорогу, расставив руки, словно сети (в которые я бы с радостью попала, но не сейчас). Я побежала обратно, резко останавливаясь, заметив Филиппа боковым зрением. Подошва проехалась по асфальту, издав характерный рыхлый звук. Меня загнали в ловушку между сугробами вокруг площадки и Филиппом. Бежать было уже бесполезно, но я все равно сделала попытку.

Меня поймали сбоку и всем весом тела повалили в снег. Не знаю, задумывал ли так Филипп или вышло по инерции, но он навис надо мной, упираясь одной рукой в обжигающий холодом снег, а ладонь другой руки сжимала мою талию, не сильно, но слишком ощутимо. Нас разделял только мяч отвратительного цвета, который я обняла, как спасательный круг.

Ореховые глаза, до этого казавшиеся милыми и щенячьими, сейчас приобрели темный, почти черный оттенок и слегка хищно прищурились. Мои же наоборот расширились. Мы оба тяжело дышали почти в унисон. Поняв это, я зачем-то задержала дыхание, ощущая теплый воздух Филиппа на своей голой ключице, которую открывал вырез кофты.

Резинка, держащая длинные волосы Филиппа в хвосте, похоже, потерялась во время игры. Посветлевшие после заклятия пряди падали вниз, закрывая скуловые линии на щеках парня, почти касались кончиками моего лица. Я ослабила хватку на мяче, и тот скатился с моего живота куда-то в сторону, а тело Филиппа прижалось плотнее в освободившемся месте.

— А вот это уже фол[3], - тихо сказал Филипп хрипловатым голосом. Он смотрел на меня, будто мое лицо было также интересно, как его, только без всяких шрамов, узоров, рисунков.

— Ага, — сама не поняла, зачем это сказала.

Пальцы Филиппа на моей талии скомкали ткань кофты, открывая небольшой участок кожи, которого коснулся большой палец парня, заставляя все мое тело покрыться мурашками от приятного холода.

Голова напротив опустилась ниже, щекоча шею кончиками волос. Я поняла, что мне не хватает воздуха вовсе не из-за отсутствия кислорода, ведь я все еще не дышу, а от происходящего прямо сейчас.

Телефон в моем кармане завибрировал. Филипп явно почувствовал, ведь его нога плотно прижималась к моей. Он встал и протянул руку мне, поднимая меня на ватные ноги.

— Да? — еле слышно сказала я в трубку и откашлялась. — Алло.

— Почему ты не отвечаешь на сообщения? — спросила мама.

— У меня на беззвучном, забыла включить звук после пробника, — я отвернулась от парня, пытаясь восстановить бледный цвет лица вместо наплывшего красного помидора.

— Возвращайся домой. Тут… кое-что срочное.

Я удивилась. Мама даже темными вечерами не гонит меня домой.

— Хорошо, скоро буду.

Я убрала телефон обратно в карман и повернулась, не в силах взглянуть на Филиппа. Подняла свое пальто и надела.

— Мне надо домой. У мамы что-то срочное.

Дорога до моего дома сопровождалась тишиной, но я не назову ее неловкой. Лично мне было приятно прижиматься щекой к спине Филиппа и улыбаться, как после укола успокоительного. Только вот мяч в рюкзаке, упирающийся мне в грудь, все портил.

Около ворот я сняла шапку и протянула ее Филиппу.

— Мы сегодня еще увидимся? — спросил парень, крутя шапку в ладони, будто это неизвестный для него объект.

— Не знаю, нужно проверить, что там случилось. Я напишу.

— Буду ждать.

Я улыбнулась в ответ на улыбку Филиппа. Вот эта пауза действительно была неловкая, но на секунду я забыла, что мне вообще куда-то надо. Я помахала на прощание и поплелась к воротам, обернувшись раза два, еще и споткнулась, пока закрывала за собой.

В дом я зашла с дурацкой улыбкой и в приподнятом настроении. Хоть бы родители не подумали, что я пьяная.

Услышав грохот от меня в прихожей, мама вышла из гостевой комнаты, обнимая себя руками и теребя подвеску на шее.

— Ливана, наконец-то. Мы тебя уже заждались. У нас гости, — выделила последнее слово интонацией мама.

Я скинула сапоги и повесила пальто.

— Гости?