Проклятие для мага или сердце на троих

По правде сказать, Влада Дея и сама опасалась. А если быть точной, не самого Влада, а того, что он делал с ее неискушенным и горячим сердцем. Она уже решила для себя, что гордость ничего не будет значить, если она лишиться рассудка, пытаясь понять, что же с ним произошло. И надеялась только на то, что Ян не сделает по -своему и не станет искать завтра с ней встречи в лесу, потому что сама она собиралась отправиться на поиски Влада.

Глава 26. Падение

Утро следующего дня было холодным и пасмурным. Туман накрыл озеро и поглотил весь лес, словно пытаясь спрятать от какой-то напасти. Дея поежилась, вылезая из шалаша. Спину ломило от непривычной жесткости, одежда отсырела и очень хотелось есть. С трудом оживив еле тлеющие угли, она подложила хворосту в кострище и, повесив над огнем свое платье, отправилась купаться.

Озерная вода освежила и придала ей сил. Русалки обтерли ее губкой, которая оказалась живой, затем расчесали волосы и накормили водорослями с рыбой. Деи такой завтрак был непривычен, но пока это было единственное, чего имелось в достатке кроме, конечно, ягод и грибов.

Одежда пропиталась дымом, но была теплой. Утешало, что ее плащ всегда оставался в идеальном состоянии; не промокал, не мялся и источал тончайший аромат кувшинок. Дея закуталась в него как в броню и направилась к дому Влада.

Покинув свои владения, она выехала на огромное поле, края которого терялись в тумане. На небольшом расстоянии от леса, стояла тонкая одинокая березка. Она словно бы заблудилась в мареве, пытаясь выжить в этом бескрайнем просторе, не дотянув всего десяти аршин до дома. Она стояла продуваемая всеми ветрами беззащитная и обнаженная. Ветер содрал с ее чахлого тельца почти все листочки, и тонкие ветви никли к земле, слегка раскачиваясь.

Дея остановилась подле нее и прикоснулась к стволу. Дерево молчало, оно было одиноким, неприкаянным. Она вспомнила как жила в том прежнем мире, который считала домом и поняла вдруг, что Ян прав - там они были словно эта чахлая березка - без роду и племени, без поддержки и защиты, лишенные возможности свершить предназначенное.

Постаяв у деревца еще немного, она двинулась дальше.

Как и в первое ее посещение усадьба Влада была сокрыта в тумане, но сегодня Дея заметила слабую точку желтоватого света у входной двери. Она прошла через незапертые ворота. Участок перед домом был не убран - дорожки устилала преждевременно слетевшая с деревьев листва, а под одним из дубов валялась пустая бутыль и потухший масляный фонарь.

Девушка прошуршала к входу в дом и постучала. Как и в прошлый раз никто не спустился. Она сделала еще одну попытку и снова ничего. Дея хотела было уже уйти и даже добрела до ограды, но оглянулась и задержала взгляд на зажженном фонаре, что висел у входа.

«Как долго может гореть масляный фонарь? - подумала она. - Что если хозяин пришел в ночи, а фонарь забыл на входе?».

Она развернулась и поторопилась исполнить задуманное, пока ею опять не овладела нерешительность. Схватив фонарь, Дея толкнула дверь и зашла в дом. Хозяина она звать не стала, а направилась прямиком на второй этаж. Спальня была не заперта, через маленькую щелку пробивался холодный свет и доносился тяжелый, сладковатый запах.

«А вдруг он не один?» - мелькнула неприятная мысль.

Она тихонько постучала, но ответом ей вновь было молчание. Осторожно приоткрыв дверь и заглянув внутрь, она увидела комнату располосованную лучами утреннего света. Пылинки танцевали в этом свету, было тихо и умиротворенно, Влад лежал на кровати со сложенными на груди руками. Дея оробела то этой покойничьей позы и, превозмогая дрожь в коленях, ступила в комнату.

На полу у самой кровати лежал Пес, скорбно уложив лохматую голову на вытянутые лапы. Он скосил на девушку свои глаза-фонари, но головы не поднял, продолжая пребывать в странной апатии.

Медленно, стараясь не смотреть на Пса, Дея подошла к Владу. В нос опять ударил тяжелый запах терпких трав и чего-то приторно сладкого. Девушку охватил мистический ужас, но она нашла в себе силы склониться к лежащему.

Первое, что она испытала - облегчение. Вед был неестественно бледен, но его обнаженная грудь мерно вздымалась.

- Влад, - позвала его Дея, но он не отозвался и даже не шелохнулся.

Дея обессилив, опустилась в стоящее неподалеку от кровати кресло и поставила на колени фонарь.

«Что же мне теперь делать? - размышляла она. - Дождаться его пробуждения или уйти? Что он подумает, когда увидит меня здесь, что забытая им дурочка вознамерилась преследовать его?»

Но долго размышлять ей не пришлось. Снизу послышались торопливые шаги и настойчивый женский голос зовущий хозяина дома. Дея вскочила на ноги, да так и замерла, вцепившись обеими руками в фонарь, когда в спальню ворвалась взъерошенная Родмила.

- Что ты здесь делаешь? - бросила она Деи и, не дожидаясь ответа, кинулась к постели.

- То же самое могу спросить и тебя, - недовольно отозвалась девушка, но Родмилу, похоже, ответ уже не интересовал.

- Как давно ты здесь? - спросила она, даже не оборачиваясь, а занимаясь осмотром спящего.