Проклятие для Обреченного

Позже, когда стол в малой гостиной накрыт, и я помогаю Старой Ши сносить на стол блюда, пол под ногами неожиданно начинает трястись. Сначала это просто мелкая вибрация, от которой вокруг моих ступней подскакивает мелкая каменная крошка – после того, как замок едва не разрушили халларны, здесь все время что-то сыпется, и одним богам известно, не грохнется ли все это однажды нам на головы.

Но постепенно вибрация превращается в настоящую тряску, от которой меня кренит в сторону, и серебряные кубки для вина все-таки вываливаются из рук. Люстра раскачивается под потолком, свечи падают на стол, и я едва успеваю стряхнуть их до того, как огонь намертво вцепится в льняные полотенца для рук.

И отскакиваю буквально за мгновение до того, как цепи-держатели не выдерживают, и тяжелые бронзовые круги старой люстры падают на пол в полушаге от меня.

Сердце выскакивает из груди, ноги путаются в неудобном платье, в которое я вырядилась только ради генерала, чтобы не нарываться на его гнев. Прячусь в арку, где раньше стояла стойка с трофейными доспехами, и начинаю молиться всем богам, чтобы позволили мне еще хотя бы раз увидеть солнце.

И тряска, неожиданно, в один миг, прекращается.

Только царящий вокруг хаос и треснувший пополам тяжелый дубовый стол напоминают о произошедшем.

Хёдд на цыпочках входит в зал, виновато улыбается и начинает собирать с пола посуду и пришедшую в негодность еду. Старая Ши недовольно сопит и вслух перечисляет, что из закусок осталось в «холодной», чем не стыдно будет накормить гостей.

— Теперь все будет хорошо, - снова шепотом говорит юная северянка и как-то совсем по-детски тянется к моей руке, чтобы пожать пальцы. Хочется одернуть ладонь, но что-то в этой девчонке – которая ненамного младше меня – заставляет подчиниться ей, не давать повода разрушить эту теплую, хоть и грустную улыбку. – Теперь твой мужчина будет в порядке.

Я все-таки выдергиваю руку, и мне неприятно ощущать тепло ее кожи, поэтому стряхиваю его, как грязную воду.

— Он – не мой мужчина. Генерал выбрал меня, я подчинилась, чтобы спасти свою жизнь. Но он никогда не будет моим мужчиной, я не буду молиться о его победах, не буду подносить жертвы богам, чтобы сберегли ему жизнь. Не буду мечтать о том, как бы поскорее разделить с ним постель, потому что он – монстр, убийца и халларнский Потрошитель. Любое его прикосновение мне противно!

Хёдд снова грустно улыбается, только теперь не мне, а кому-то, кто стоит у меня за спиной.

Оборачиваюсь.

Тьёрд там, между нами пара шагов. Он смертельно бледен, глаза алые, как кровь, и черные вены под кожей вздулись, словно крови в них больше, чем нужно. Белая сорочка наброшена небрежно, не застегнута, так что шрам на его груди хорошо виден, хоть теперь выглядит не так устрашающе. Как будто прошла не пара часов, а несколько недель.

Он слышал все? Каждое слово?

Глава двадцать третья: Тьёрд

Никогда я не видел Дэми такой, как в ту минуту, когда она яростно, словно фурия из легенд, выкрикивала все прозвища, которые понапридумывали мне бестолковые северные дети и их тупые мамаши.

Потрошитель, монстр, убийца.

Передергиваю плечами, на миг даже забыв, что каждое движение до сих пор дается тяжело. Проклятая черная кровь, благодаря ей я жив, но она же меня в конечном итоге и прикончит.

— Прошу прощения, что устроил беспорядок, - вышагивает в зал Кел’исс и присаживается перед девчонкой, на которую я бы никогда и не взглянул. Еще один «удачный» придуманный Эром союз. – Мясо выглядит вполне съедобным даже в пыли.

Дэми быстро вжимает голову в плечи, краснеет и извиняется за то, что нам придется немного подождать с ужином, пока кухарка приготовит что-то на замену. И тут же уходит, даже не взглянув на меня на прощанье.

Значит, дикая кошка, тебе и прикосновения мои не по душе?

Хватаю половину стола, который валяется в куче сваленной посуды, сжимаю стальные пальцы до громкого треска – и швыряю его в другой конец зала, прямо о стену. Щепки разлетаются с такой силой, что Кел’исс хватает жену, чтобы затолкать ее себе под бок.

— Держи себя в руках, Тьёрд, потому что в следующий раз, когда ты будешь у края могилы, меня может не оказаться рядом, чтобы еще раз спасти твою жизнь.

— Ты вроде сказал, что в следующий раз я сдохну? Или мне почудилось?

Он как будто и не слышит: о чем-то тихо говорит с женой и вроде даже слезы ей вытирает. Это Кел’исс-то? Человек, который убивает людей тысячами? Устраивает кровавые оргии с Темными и за две сотни лет убил стольких, что от пролитой ими крови где-то на том свете точно образовалось красное море?

— Смотреть тошно, - не могу сдержаться от едкого замечания, когда он отправляет свою жену помочь, а сам усаживается на одно из немногих уцелевших кресел. – В зад ты ее тоже целуешь?

— И в зад, и между ног, - издевается Кел’исс. – И уж поверь, моя жена точно не станет орать на каждом углу, что скорее ляжет в могилу, чем даст себя приласкать.

— А она в курсе, что случилось с предыдущими семью?