Проклятие для ведьмы

В минуты слабости Рраска могла позволить себе со снисходительностью думать о Владычице. Обычно эти минуты наступали, когда она была зла на Верховную ведьму, как сегодня. Как Ашдот умудрилась затащить сомгирского демона в свою постель, оставалось загадкой для всего оплота. Рраска с жалостью размышляла о старой уродине, вспоминая ее гнилые зубы и запах доносившийся изо рта, если стоять достаточно близко, или о крючковатых, бурых пальцах, унизанных неуместными перстнями, и заканчивающихся завитыми в спирали когтями. Ведь Ашдот Кровавая уже целый век не стригла их, боясь, что кто-нибудь украдет ее силу. Или, например, об огромной бородавке, угнездившейся около ноздри сравнительно недавно. Список можно продолжать бесконечно. Обычно Рраска ограничивалась несколькими пунктами, и ее настроение поднималось. Этого было вполне достаточно, к тому же не стоило забывать, что Верховная ведьма могла почуять отголоски этих мыслей, если лелеять их слишком долго. И тогда ее не спасет даже особое положение, на котором она находилась. И быть тогда Рраске заживо сваренной и съеденной своими же сестрами…

Жирла – девочка-неофитка, наставницей которой была Рраска, услужливо подлила горячего молока в лохань. Ведьма величественно кивнула маленькой грязнокровке, когда почувствовала, что уже достаточно горячо. Жирла поставила котелок на огонь, подлив туда еще свежего молока. Порой служанка не вызывала ничего кроме брезгливости у Рраски – ее потенциал был просто смешным. Уж точно фурия не пожелала бы себе подобной жизни, но ведьмам требовались преданные слуги, которых из числа людей набрать было невозможно. Тень силы прочно привязывала «морковку» власти к таким как Жирла. Надежда в будущем пользоваться всеми привилегиями настоящей ведьмы, делала неофитку достаточно лояльной.

Рраска решила, что ее настроение уже достаточно поднялось. Ванна и приятные мысли сделали свое дело, и теперь сложившаяся ситуация с Зазрой не казалась такой удручающей. Все еще можно исправить. Главное, что Владычица сохранила свое хорошее отношение к ней, Рраске. Да мало ли этому доказательств? И пусть завистницы сколько угодно шипят по углам про ее молодость и грязную кровь, но именно она сегодня будет участвовать в Ауркадо. К тому же ее обширные апартаменты остались за ней. Подумаешь, один день работы в тюремном ярусе. Это ерунда, вполне можно пережить. Гораздо большего стоили высокие потолки ее покоев, и огромная кровать под балдахином (Рраска довольно ухмыльнулась, вспомнив свои забавы с пленниками, которых сюда иногда приводила Жирла), и ее маленький жертвенник, на котором этим пленникам потом бывали отсечены некоторые пикантные части тела (и, конечно же, съедены сырыми на пару с неофиткой), и своя лохань, и камин, и сундук с трофеями, и зеркало в полный рост. И еще оставался небольшой закуток для Жирлы, где она спала. Да, здесь было, где развернуться и отдохнуть душой от происков завистниц.

Рраска глянула на стоящую в углу клепсидру. Пора было собираться. Она вышла из лохани, и маленькая прислужница кинулась к ней с полотенцем, помогая обтереться. Каменный пол приятно холодил ступни. Жирла закончила вытирать наставницу и отступила на шаг, в ожидании приказаний. Рраска стояла обнаженная и любовалась на свое отражение в зеркале. Это было умопомрачительное зрелище. Нет, в этой женщине нельзя было ошибиться и не распознать в ней ведьму, но насколько она была притягательна! Уже высушенные заклинанием волосы, мягко поблескивая в свете сконов, падали длинными локонами ей за спину, глаза горели демоническим огнем, хоть и немного приглушенным сейчас. А кто мог похвастаться таким цветом как у нее? Почти никто. Фиолетовые глаза были редкостью даже среди ведьм. Длинные черные ресницы отбрасывали еще более длинные тени на щеки, красные как кровь губы скрывали за собой клыки, но ведь об этом не узнаешь, пока не испробуешь ведьминского поцелуя на вкус. А мускулистое стройное тело было гордостью Рраски. От него исходила одурманивающая сила, кроющаяся в каждом изгибе, в каждой округлости, в игре мускулов и в сиянии, напитанной в молочной ванне, кожи.

Жирла подала облачение, в котором Рраске предстояло служить мессу. Словно нехотя ведьма оделась в длинное кожаное платье с широкими рукавами. Казалось, будь ее воля, и она пошла бы на Ауркадо голой, стремясь поразить всех своей соблазнительностью.

Наконец, Рраска была готова. Она кинула последний взгляд на отражение в зеркале, и осталась им довольна. Ведьма собралась было шагнуть за порог своего жилища, но тут у нее в душе появилось противное сосущее чувство. Чувство чего-то потерянного и забытого, но такого важного, без которого жизнь просто не возможна. Оно было сродни тому непонятному страху и, так же, как и он, никогда раньше не появлялось. Но Рраска уже поняла, как можно бороться с этими неприятными проявлениями проклятия, наложенного мертвой жрицей.