Проклятие дня

Воровато оглядываю из-за дерева трассу, усеянную цветами, свечами и лентами. Это место так и дышит потерей: сколько жизней оно забрало, сколько молодых душ загубило. Невидимые завихрения энергии, которые привлекают всякую нечисть, если верить словам Сары, здесь особенно активны и коварны. И при мысли об этом становится жутко.

Интересно, удалось ли Хельвинам справиться с Ингрид? Надеюсь, да. В противном случае – она станет еще злее и беспощаднее и найдет для осуществления своих планов еще более жестокие и чудовищные средства.

Лучше об этом не думать. Не сейчас.

Я делаю шаг, чтобы лучше рассмотреть то, что светлеет в кустах у дороги. Это плюшевый мишка. Рядом с ним букет тюльпанов. «Возлюбленному сыну Оле» – написано на импровизированной мемориальной доске. Буквы размыты от дождя, свечи, стоящие вокруг, погашены им же. Мишка выглядит потрепанным, цветы пожухли и опустили головки.

Мне хочется подойти, поднять игрушку и согреть у себя на груди. Хочется очистить ее от грязи и избавить от влаги, чтобы ее маленький владелец посмотрел с небес и порадовался, но в последний момент я делаю шаг назад – обратно под дерево. Нельзя ничего брать с могил. Даже если это не могила, а поминальное место.

Все должно оставаться не тронутым – чтобы напоминало проезжающим о разыгравшейся тут трагедии, отнявшей жизни. Чтобы другие помнили, чтобы были осторожны.

Только силы природы могут забрать себе эти знаки почести усопшим. Лишь им под силу развеять над долиной остатки напоминаний и горечь чужой утраты. И только память тех, кто любит и верит, словно чувствительная фотопленка сохранит самые важные моменты навсегда.

Я опускаю взгляд и вижу под ногами сине-фиолетовые цветки жирянки обыкновенной. Они никак не хотят сминаться под подошвами моих резиновых сапог – стойко держат оборону и, стоит отойти, выправляются, разгибая стебельки-шейки. У меня не получается удержаться от улыбки.

Лифграс – трава жизни, вот как еще зовут это растение. Издревле считалось, что ее листья подобны мертвой воде – могут оживлять тех, кто покинул этот свет. Если бы не Ингрид, и не ее волшебные сказки из детства, я бы никогда не узнала об этом. Ирония судьбы. Только тетя никогда не говорила, что мертвая вода – это я.

Она вообще никогда не говорила мне правды.

Я вытягиваюсь в струнку, заслышав издалека звук мотора. Вглядываюсь в темное полотно дороги, и мое сердце испуганно съеживается. Если это полицейская машина, побегу в лес и буду бежать, пока не упаду без сил. Если это…

Небольшой старенький хэтчбек, похрустывая и постанывая, неспешно входит в поворот. Мне удается разглядеть пожилого мужчину за рулем и его немолодую спутницу, а также нагруженные резиновой лодкой багажные рейлинги на крыше автомобиля. Старики любят отправляться в путешествия ни свет, ни заря. Наверное, поехали на речку порыбачить или на кемпинг.

Времени на размышления у меня нет – через мгновение машина проедет мимо. Поэтому я откидываю капюшон и быстро вскарабкиваюсь по отвесному склону к асфальтному покрытию. Пара секунд, и уже вскидываю вверх руку.

Опешив от моего внезапного появления на краю дороги, старичок испуганно бьет по тормозам. Колеса автомобиля идут юзом и жалобно скрипят. Машину едва не заносит, и я вижу, как женщина на пассажирском сидении в ужасе хватается за поручень. На мгновение мне кажется, что по моей вине произойдет авария, но все обходится – хэтчбек, устало вздохнув, останавливается прямо передо мной.

– Простите, – кричу я, сложив ладони лодочкой.

– Господи, Хенрик, – слышится голос старушки, – это девочка! Посмотри, она же вся промокла!

– Откуда ты, дитя? – Спрашивает мужчина, отцепляя ремень безопасности и выбираясь из машины.

«Дитя».

Я грустно усмехаюсь про себя.

Мара, оборотень, ужас, летящий на крыльях ночи – вот, что я думала о себе все последнее время, позабыв о том, что для всех остальных выгляжу юной и беззащитной.

– Хенрик, на этом участке дороги нельзя останавливаться! – Звенит ее голос. – Пусть садится, если ее нужно подвезти.

– Что-то случилось? – Оглядывает он меня, приближаясь.

Мой плащ развевается на ветру, я плотнее запахиваю его полы.

– Мне нужно в Моненфлод. – Произношу тихо.

– Ты вся дрожишь! – Восклицает мужчина. – Заблудилась?

Я поджимаю замерзшие губы.

– У меня есть деньги. Подвезете?

– Хенрик! – Доносится из машины. – Ты и сам сейчас весь вымокнешь!

– Мы едем в Гримдаль. – Участливо сообщает он.

И качает головой, заметив мои посиневшие от холода ноги, обутые в грубую резину.

– Это мне подходит. – Говорю я, выдавливая улыбку.

– Тогда садись скорее.

Он провожает меня до машины и открывает дверцу.

– Я сдвинула сумки, места не очень много, но она ведь совсем тощая, влезет. – Сообщает женщина. – Давай, садись, сейчас настроим кондиционер, и ты согреешься. Вот так. – Она одаривает меня улыбкой, от которой сразу становится теплее. – Ты ведь не сбежала из дома, да? У нас с тобой не будет проблем?

– Нет, мне восемнадцать. – Вру я. – Путешествую по стране.

– Гроза застала тебя не в лучшем месте… – запинается она.

– Нея. – Представляюсь я.