Проклятие ДНК

Лера кинула тоскливый взгляд в окно – там, за ним, текла жизнь, люди торопились по своим делам, планировали пятничный вечер и, возможно, выходные. А ей ничего не оставалось, как сидеть за столиком напротив самого скучного человека в мире и слушать его нудные рассказы о котировках акций, падении цены биткоина и необходимости вкладывать сбережения в золото. Господи, да если б они у нее были, сбережения! Мама постоянно твердит, что нельзя жить без накоплений, но лучше бы ей помолчать: до тех пор, пока ее младшая дочь Эльвира не вышла замуж за состоятельного человека, она жила на одну зарплату и едва-едва дотягивала до следующей! Теперь-то, конечно, Элька подбрасывает ей ежемесячно на всякие расходы, платит за поездки на отдых и прочие развлечения. В принципе, мать могла бросить работу, но тогда ей негде было бы «выгуливать» красивые наряды, которые также доставались ей от младшей дочери: Эля не надевает одни и те же тряпки дважды! А вот от старшенькой маме никаких дивидендов: ее зарплату нельзя назвать совсем уж маленькой, однако никакой особой роскоши Лера позволить себе не может, чем весьма огорчает родительницу, мечтающую, чтобы обе дочурки оказались удачно пристроены. Поэтому время от времени маман устраивает старшей дочери сюрпризы: то внезапно приглашает заскочить на пару минут «по неотложному делу, которое невозможно обсудить по телефону» – и тогда в ее квартире, совершенно случайно, оказывается неженатый или разведенный сын какой-нибудь ее приятельницы, мечтающий познакомиться с Валерией, «о которой он столько слышал» от своей мамы, которая, надо сказать, ее в глаза не видела. Видимо, дети мужеского пола у маминых подруг закончились, поэтому она обратилась к младшей дочери с просьбой найти для сестры подходящую партию. И Эля нашла Николая, управляющего филиалом крупного банка. Его отец входит в совет директоров, поэтому молодой человек вправе ожидать головокружительной карьеры в ближайшие десять-пятнадцать лет. Все его будущее, судя по его же собственным словам, расписано до мелочей и предсказуемо до тошноты! Не то чтобы Лера обожала непредсказуемость и неожиданности, но, должно быть, очень печально точно знать, что с тобой произойдет завтра, послезавтра, в Новый год и в каждый последующий… Скука смертная!

– Вы ничего не едите, – заметил ее визави, глядя на почти нетронутую форель под белым соусом на ее тарелке. Тарелка была необъятных размеров, а кусочек рыбы – маленьким и вовсе не таким уж аппетитным, как можно было ожидать от столь пафосного ресторана. – Невкусно?

– Да нет, просто я не голодна, – пробормотала Лера. Ей вдруг стало стыдно: она критически отнеслась к своему кавалеру еще до их встречи, и Николай не понравился ей с первого взгляда, но ведь он заехал за ней на машине, подарил роскошный букет и привел в отличное место, куда она вряд ли попала бы сама – разве он не заслуживает хотя бы уважения? И Лера попыталась нацепить на лицо заинтересованное выражение, надеясь, что она не такая уж плохая актриса и ее спутник проглотит эту «утку». Так и вышло: Николай оказался достаточно толстокожим, чтобы удовлетвориться ее объяснением и сказать:

– Тогда, может, десерт?

От десерта Лера не отказывалась принципиально. Все вокруг сидят на диете, Элька тратит кучу денег и времени на спортзал и модного диетолога, обслуживающего звезд театра и кино, а мама не устает напоминать, что, если дочь желает выйти замуж за приличного человека, ей следует следить за фигурой и всегда быть в хорошей форме. Но Леру, в отличие от стройной и даже хрупкой сестры, господь одарил высоким ростом и широкими плечами, поэтому она не претендовала на звание «Мисс Изящество», полагая, что занятия боксом и боевыми искусствами дадут ей право считаться спортивной девушкой. А вот отказывать себе в маленьких радостях она не собиралась, и сладости стояли на первом месте в их ряду!

– Здорово, когда девушка не боится поправиться, – заметил Николай, когда Лера в один присест умяла кусок яблочного штруделя, корзиночку с кремом и эклер, обильно политый темным шоколадом.

Она взглянула на него с подозрением – издевается или взаправду так думает? Однако на пресном, невыразительном лице кавалера не отразилось никаких эмоций.