Проклятие дракона

— Ты говоришь о древнем времени, человек. В давние дни наши талисманы были сильными. Было много семей, так много, что все дети леса могли быть в стае птиц или зверей, если хотели бы. Мир людей пробрался в наши леса, все меньше наших детей проходило изменения, и семьи, как твои кулики, вымерли. Шаманы были первыми в этих лесах, и теперь остались только наши семьи.

Каэл пытался все это понять.

— Талисманы?

Серочес показал на медальон на груди. На его поверхности был вырезан волк, выгнувший шею и открывший пасть для воя.

— В нем наша магия, позволяющая исполнять ритуал. Мы, шаманы, исполняем его только на нашем виде, таковы правила. И мы никогда не отходим от закона… кроме одного исключения. Черноклюв продался человеческому королю много лет назад. Он обменял свободу на власть. Он всегда бросался на все, что ярко сверкает, — глаза Серочеса потемнели. — Черноклюв годами использовал ритуал на наших детях, меняя их до их времени. Они часто сходили с ума. Некоторых поглощали их звериные души. Это непростительно. Но теперь он творит… Мерзость. Черноклюв начал исполнять ритуал на людях, в крови которых нет оборотня. Они перерождаются чем-то странным. Некоторые, как существа, которых ты видел этой ночью, так искажены злом, что им нет места в мире зверей или людей. Они — не часть порядка, они только слушаются приказов.

Серочес пригнулся и направился к выходу из логова.

— Скоро это закончится. Как только шаманы расправятся с Черноклювом, новых перерождений не будет. А потом мы уничтожим оставшуюся Мерзость, — он посмотрел на Килэй.

Она покачала головой.

Полуволк тяжко вздохнул.

— Ладно. Благодарю за помощь с мечниками, Углеклык. Знаю, ты не согласна с решением шаманов… но мы благодарны за помощь. Продолжай путь, если не хочешь сражаться. Час почти пришел. Вскоре лес будет охвачен нашей войной.

Он пошел среди ветвей и пропал без слов.

Каэл не впервые за день был в смятении.

— Почему мы не можем бороться вместе с шаманами? Почему мы не можем помочь в борьбе с Мерзостью Титуса?

Она смерила его тяжелым взглядом.

— Не используй слово, если не понимаешь его значения. Я за борьбу с Титусом, но меня беспокоит то, как шаманы делают это. Может, однажды ты поймешь меня… но, надеюсь, тебе не придется. А теперь поспи, — проворчала она, отворачиваясь от него. — Нас ждет долгий путь.

И все. Каэл знал, что больше ничего от нее не получит, и он не тратил дыхание. Он попытался уснуть.

Он хотел использовать свой рюкзак как подушку, но его дно все еще было мокрым после реки. И он схватил рюкзак Бейрда.

Зря.

Грязный рюкзак не только вонял плесенью, но и был весь в комках. Он поворачивался, и рюкзак скрипел, шуршал и стонал. Острые углы впивались в голову.

Каэл потерял терпение. Он сунул руку и вытащил то, что шумело под его шеей.

Это было письмо. Он покрутил его в тусклых лучах света, что падали из брешей среди ветвей, пытаясь увидеть, кому письмо было написано. Там была печать. Он провел большим пальцем по воску и ощутил что-то вырезанное на поверхности. Он повернул печать к свету… и увидел герб Средин.

Язык Каэла прилип к нёбу при виде извивающегося черного дракона на воске. Откуда у Бейрда письмо от короля? Он не ошибся, и это был шпион?

Варианты крутились в голове, он развернул письмо. Он пытался прочитать слова на странице. Каждая буква была исполнена темными чернилами и с завитками. Каэл был так потрясен танцу букв, что не сразу смог прочитать:

«Его Величество Креван, правитель Средин, требует, чтобы вы немедленно прочли сообщение».

Слова звенели в голове Каэла, отдаваясь трепетом в кончиках пальцев. Он не успел осознать происходящее, а его большой палец уже скользнул под складку письма. Он медленно двигался к восковой печати…

— Нет!

Ярость ослепила его, кто-то вырвал письмо из его руки. Он охнул, пытаясь отчаянно вернуть его.

— Я должен прочитать это! Он сказал, что я обязан немедленно прочесть!

Сильные руки обхватили его плечи. Он боролся в хватке Килэй, сдвинул ее на дюйм. Она что-то говорила ему на ухо, но он не слышал. Он слышал только слова письма: «Прочесть немедленно! Немедленно! Прочесть…».

— Ты не должен открывать письмо, — сказал новый голос, его сила затопила пронзительные слова. — Ты не должен открывать письмо.

Каэл пришел в себя и узнал голос Бейрда. Его узловатые пальцы были прижаты к голове Каэла, перевязанное лицо было в дюймах от него. Он повторял слова, голос становился все тише, пока не превратился в шепот.

Голос письма пропал, и тело Каэла расслабилось. Килэй отпустила его, и он рухнул.

— Что это было?

— Не стоит трогать чужие вещи, — сказал Бейрд, отползая. Он забрал свой рюкзак, сунул в него письмо и сел на него. — Ты отправился бы в Средины, если бы прочитал его. Прошел бы те врата и попал к своей смерти.

— О чем вы? — сказал Каэл. Он дрожал. Его конечности трепетали от того, что сила письма ушла.

Он не сомневался, что послушался бы письма, если бы Килэй не удержала его.

Бейрд цокнул и покачал головой.

— Как и все остальные.

— Кто?

Килэй вздохнула.