Проклятие древних жилищ<br />(Романы, рассказы)

Издали, с затянутого ватным ночным туманом моря, опять донеслась тирольская песня.

Великая безмолвная ночь поглотила беднягу Уолкера.

* * *

Зловещая заря, фиолетовая, как быстрый вечер тропических саванн, сменила смертоносную ночь. Люди, отупевшие от тоскливой бессонницы, разглядывали бурые волны. Форштевень рассекал пенистые барашки. В квадратном парусном вооружении образовалась большая дыра. Стевенс полез в парусный трюм, чтобы найти запасной парус. Фрайар Такк достал перчатку и собирался чинить ее. Все наши поступки были инстинктивными, механическими и лишними. Я время от времени поворачивал штурвал и приговаривал.

— Зачем… зачем?

Тьюрнип без всякого приказа залез на грот-мачту. Я машинально следил за ним, пока он не залез на верхний рей, потом паруса скрыли его от меня. Вдруг мы услышали его дикий крик:

— Скорее! Лезьте, на мачте кто-то есть!

Послышался шум отчаянной борьбы на высоте, вопль агонизирующего человека, и в то же мгновение, как и тогда, когда мы видели падение пиратов Враса со скалы, тело быстро закувыркалось в воздухе и упало далеко в море.

— Проклятие! — взревел Джеллевин и полез на мачту. За ним бросился Фрайар Такк.

Мы со Стевенсом бросились к единственной йоле. Мощные руки фламандца быстро спустили ее на воду, но мы застыли от удивления и ужаса. Что-то серое, блестящее и непонятное, вроде червя, обняло йолу, порвало цепи. Неведомая сила накренила шхуну на правый борт, пенистая волна обрушилась на палубу и ринулась в открытый люк парусного трюма. Маленькое спасательное средство поглотила бездна. С мачты спустились Джеллевин и Фрайар Такк. Они никого не видели. Джеллевин схватил тряпку и лихорадочно вытер руки. Паруса и такелаж были вымазаны свежей кровью. Надломленным голосом я прочитал несколько поминальных молитв, мешая святые слова с проклятиями в адрес океана и его тайны.

* * *

Мы вышли на палубу в очень поздний час. Мы с Джеллевином решили провести вместе всю ночь у руля. Думаю, что в какой-то момент я расплакался, а мой компаньон дружески похлопал меня по плечу. Постепенно я успокоился и закурил трубку. Говорить нам было не о чем. Джеллевин, похоже, задремал, стоя у руля. А я стоял, устремив взгляд в темноту. И вдруг застыл, потрясенный невероятной сценой. Я наклонился над леером правого борта и резко выпрямился, приглушенно вскрикнув.

— Джеллевин, вы видели или у меня видения?

— Нет, сэр, — ответил он, — вы действительно видели, но ради Иисуса Христа ничего не говорите другим. Их головы и так на грани сумасшествия.

Мне пришлось пересилить себя, чтобы вновь подойти к борту. Джеллевин встал рядом. Глубины моря буквально пылали: загорелось обширное кровавое пятно, сместившееся под шхуну. Свет скользил под килем и подсвечивал снизу паруса и такелаж. Нам казалось, что мы плывем на корабле из спектакля какого-то театра на Друри-Лейн, невидимая рампа которого состояла из бегущих бенгальских огней.

— Фосфоресценция? — неуверенно произнес я.

— Лучше смотрите, — выдохнул Джеллевин.

Вода стала прозрачной, как стеклянный шар. Мы увидели в бездне моря массивные формы невероятных размеров: замки с гигантскими башнями, чудовищные купола, прямые улицы с поражающими разум зданиями. Нам казалось, что мы пролетаем на фантастической высоте над городом с кипучей жизнью.

— Там что-то движется, — тоскливо прошептал я.

— Да, — прошелестел ответ моего компаньона.

Внизу шевелилась аморфная толпа, существа неопределенной формы, занятые непонятной работой, лихорадочной и адской.

— Назад! — внезапно завопил Джеллевин и отдернул меня от леера, схватив за пояс.

Из бездны с невероятной скоростью поднялось одно из этих существ и за какую-то секунду спрятало подводный город своей гигантской тенью. Нас внезапно словно погрузили в чернильное облако. Киль с силой ударился обо что-то. В багровом свете мы увидели три длиннющих щупальца, каждое высотой в три мачты. Они яростно бились в воздухе, а невероятное лицо с горящими янтарным огнем глазами поднялось над правым бортом и смерило нас ужасающим взглядом. Все это длилось не более пары секунд. Внезапная волна ударила нас в борт.

— Руль влево! — закричал Джеллевин.

Мы едва успели: топенанты разлетелись в куски, гик просвистел в воздухе, словно острый топор, грот-мачта затрещала и едва не сложилась пополам. Шкоты лопнули, зазвенев, как струны арфы. Ужасающее видение заколебалось. Вспененная вода вокруг нас ревела. По левому борту с подветренной стороны несся свет, похожий на горящее кружево на верхушках разъяренных волн, потом свечение исчезло.

— Бедный Уолкер, бедный Тьюрнип, — всхлипнув, прошептал Джеллевин.

В каюте прозвучал звонок. Начиналась полуночная вахта.

* * *

Утро прошло без происшествий. Небо было закрыто тяжелым, неподвижным охряным грязным облаком. Было довольно холодно.