Проклятие древних жилищ<br />(Романы, рассказы)

— Я был в замке, — пролепетал я.

— Наконец послушался этого чудака Хаентьеса? — проворчал он. — Оставь замок в покое, пока он не развалится. И баста!

Я ему рассказал все: о шуме, о вспышке спички, о запахе серы и, наконец, о лице в окне.

Патетье стал серьезным.

— Пойдем и посмотрим, — решил он, — пора покончить с тайнами!

Он взял большой кучерский фонарь, проверил фитиль и наличие керосина, зажег его.

— Если нам придется иметь дело с дамой с револьвером, лучше вооружиться, — сказал он, — но у меня нет ни ружья, ни револьвера.

Он схватил кочергу, удовлетворенно прикинул на вес и заявил, что готов идти в поход. Первым делом он осмотрел замок входной двери и присвистнул.

— Замок и петли хорошо смазаны, — заявил он.

Мы осмотрели весь дом, но ничего не обнаружили. Мой друг внимательно осмотрел низкий зал и особенно тщательно среднее окно.

— Кто-то действительно прижимал лицо к стеклу. Остались следы дыхания.

Он принюхался и усмехнулся:

— Этот кто-то сосет ментоловые пастилки. Это маленькое удовольствие позволяют себе женщины, а не мужчины.

Это были единственные результаты нашей экспедиции. Я предложил вернуться, но Патетье отказался.

— Лужицы масла, — он указал на пол.

И стал обнюхивать все подряд, как собака-ищейка. Следы масла привели нас к одной из стен, где следы были виднее.

— Кто развлекается, смазывая стену? — проворчал Патетье и принялся простукивать стену кочергой.

— Дверь, замаскированная известкой! — радостно закричал он. — Теперь понимаешь, как незнакомка растворилась в воздухе, когда ты вошел сюда?

Действительно, он легко открыл потайную дверь.

— Осторожно! — предупредил Патетье, осветив узкую спиральную лестницу.

Мы спустились по ней. Я насчитал двадцать ступенек, пока мы не оказались в коридоре, потом перед дверью, верхняя часть которой была перекрещена мощными железными засовами.

— Очень напоминает темницу, — сказал мой компаньон. — Дверь закрыта отличным замком. — Он посветил сквозь решетку и отступил. — Там кто-то есть. Он сидит в кресле, — пролепетал он.

Я в свою очередь заглянул в довольно чистую камеру с узкой походной койкой и тяжелым деревянным креслом, в котором сидел человек, чья голова свесилась на грудь.

— Эй! — окликнул я.

Никакого ответа. Голова не шелохнулась. Патетье вдруг в ужасе вскрикнул:

— Там… на полу… кровь… — Рядом с креслом расползалась большая темная лужа.

— Он мертв! — закричал я.

Патетье быстро обрел хладнокровие.

— Это дело полиции, — заявил он. — Неподалеку, на табачной фабрике есть телефон. Мы вызовем господина Кершова. — Я бросился к лестнице, но он удержал меня: — Не говори ему о женщине, поскольку полиция сочтет подозрительным, что ты ни разу не упоминал о ней.

Я понял значение его совета и кивнул, зная, какой тяжелый груз ляжет на мою совесть из-за того, что надо скрыть правду.

Кершов в сопровождении бригадира и двух полицейских прибыл очень быстро. Дверь вышибли. Она была снабжена новым чрезвычайно надежным замком. Тело в кресле оказалось мужчиной низкого роста. Он сильно исхудал. Лицо почти полностью было скрыто серой всклоченной бородой. На нем был хорошего качества костюм из грубой ткани.

— Выстрел из револьвера в левый висок, — сообщил Кершов после первого осмотра. — Смерть не очень давняя, скорее всего, случилась не позже чем вчера.

— Как он сюда попал? — спросил я.

Полицейский ответил не сразу, потом заговорил медленно, взвешивая слова:

— Здесь случилась не только таинственная драма, но и ужасающая бесчеловечная игра. Человек находился в плену… не знаю, сколько времени. Человек был здоров, но посмотрите, как он истощал, а цвет кожи свидетельствует, что он долго находился в заключении. — Он указал на ящик под койкой. В ящике лежали куски хлеба. В углу стояли ведро с водой и параша. — Кресло заделано в пол. Здесь больше нечего смотреть.

Я заметил, что ножки и подлокотники были опоясаны широкими железными лентами.

— Его приковывали, но потом оковы сняли.

Инспектор осмотрел руки пленника и вздрогнул от ужаса.

— Следы ожогов. Боже, его подвергали пыткам!

Я вдруг пронзительно закричал.

— Патетье, принесите ножницы! — приказал я.

— Они всегда при мне, — ответил мой друг. — Что ты собираешься делать?

— Срезать бороду!

Господин Кершов бросил на меня удивленный взгляд, поколебался, но дал согласие.

— Поганая работа, — проворчал Патетье, но исполнил мою просьбу.

Постепенно черты лица стали различимы, и я вновь завопил:

— Я узнаю его. Этот человек хотел купить замок Ромбусбье. Это Натан Фомм из Эстамбурга!

Глава пятая Белая маска