Проклятие древних жилищ

— Я нацелен на более крупную дичь, мистер Паркинсон.

— Это делает вам честь, дорогой мистер Шаффи. Могу ли я предложить вам стакан вина на постоялом дворе «Голубая луна»?

— Охотно!

Стакан вина обратился в бутылку, потом во вторую.

Пробил час обеда, и мистер Паркинсон заказал за счет муниципалитета настоящее пиршество: омар, устричный паштет, палтус, перепела и марципановый десерт. Спустился вечер: западные скаты крыш сверкали медно-красным цветом. Хозяин «Голубой луны» зажег первые свечи. Еще никогда мистер Паркинсон не встречал столь родственной души, как мистер Шаффи, а мистер Шаффи никогда не получал в друзья лучшего друга и собрата, как мистер Паркинсон.

— Эй, Тапкинс, — сказал Паркинсон, — у вас странное выражение лица, мой дорогой.

Хозяин озабоченно кивнул:

— Мой брат Джим Тапкинс, у которого небольшое заведение в Сансхилле под Шрюсбери, прибыл ко мне со всей семьей. Там происходят дурные вещи.

— Что именно? — зевая, спросил Паркинсон, ибо был равнодушен к бедам других.

— Люди мрут, как мухи, от неведомой болезни. Дороги усеяны трупами. Деревни пустеют, а жители направляются сюда.

— Придется серьезно заняться тем, чтобы они сюда не добрались, — сухо заявил Паркинсон. — Принеси нам еще одну бутылку, Тапкинс. Нет лучшего средства против неведомых болезней.

Шаффи почти не прислушивался к разговору. Он писал письмо, а когда закончил, вручил секретарю запечатанный конверт.

— Это надо срочно доставить в Лондон! — приказным тоном заявил он.

— Тимотеус Бэнкс — парикмахер — Фрайар-стрит — Лондон, — прочел Паркинсон, — прекрасно, сегодня же вечером отправится с престонским курьером.

Шаффи потер руки.

— Превосходное начало, — радостно объявил он, — ваше здоровье, дорогой Паркинсон!

Бутылка почти опустела. Секретарь решил заказать еще одну, когда на рыночной площади возник странный шум. Он позвал Тапкинса, но тот не появился.

— Вы слышите, мистер Шаффи? — с колебанием спросил он.

— Да, и если не совсем страдаю тугоухостью, я поклялся бы, что это Трещотка!

— Действительно, Трещотка, — жалобно сказал секретарь, — к несчастью, это истинная правда!

К рынку приближалось сухое постукивание. Со всех сторон раздались жалобные вопли. В зал вбежал жалкий Тапкинс.

— Трещотка смерти! — простонал он. — Бедные мы. Брат сказал правду!

Мистер Паркинсон, пошатываясь, встал и потянул нового друга на рыночную площадь. Она за несколько секунд заполнилась народом: мрачной перепуганной толпой. Со всех сторон звучали жалобы и вопросы.

— Что происходит?

— На город напали бандиты?

— Пожар в Бредфорде?

Прозвучали три медленных удара колокола, и на углу улицы появился публичный барабанщик-глашатай, окруженный полудюжиной факельщиков.

— Поджерс! — воскликнул Паркинсон, вцепившись в него. — Что это значит?

— А, это вы, мистер секретарь. Вас повсюду искали, вы нужны в коммунальной управе. Могу ли я сделать объявление?

Граждане Бредфорда! Как можно скорее возвращайтесь в свои дома. Не оставайтесь на улицах. Объявилась ужасающая болезнь! Белая чума приближается к стенам нашего любимого города. Запрещено покидать Бредфорд без разрешения муниципалитета. Будут разведены большие костры на площадях города, которые будут поддерживаться жителями. Муниципалитет сделает все возможное, чтобы удержать болезнь вне города. Граждан просим молиться денно и нощно Господу нашему! Я все сказал!

Появились стражники с алебардами, чтобы разогнать толпу.

— Все по домам! Никто не имеет права покидать город! — орали стражники.

Вдали раздался зловещий рев рога: сигнал закрытия городских врат. Врата звучно захлопнулись. Стражники опустили тяжелые засовы и натянули цепи толщиной с руку.

Кто-то отчаянно барабанил в маленькие западные врата.

— Пустите меня, еще не пришел час закрытия!

Стражник поднялся на башню, дрожа всем телом, словно во врата стучался призрак белой чумы. Он выглянул сквозь узкое окошко и увидел всадника в истрепанной одежде, который умоляюще тянул руки вверх.

— Впусти меня, я заплачу тебе золотом!

— Только дьявол может разговаривать так! — закричал стражник и просунул дуло аркебузы в бойницу.

— Уезжай! — крикнул он. — Иначе выпущу в тебя пулю!

Такой угрозой мистеру Пилгриму запретили въезд в город Бредфорд в вечер ужасающей новости. Он долгие дни пробирался по грязи и воде, иногда съедая какой-то дикий фрукт, а когда уже наяву видел мягкую постель и богато уставленный пищей стол, его гнали прочь с ненужным золотом в истинный ад. Истекая слезами, он развернул свою исхудавшую и усталую клячу и поволочился по дороге в темные поля. Он увидел вдали небольшой домик. Может, там найдется убежище на ночь? В доме не было света, когда он слез с лошади и постучался в дверь. Ничто не шелохнулось, а дверь осталась закрытой. Западный ветер донес до него жалобный звон тревожного колокола. Звук был такой зловещий, что Пилгрим предпочел бы сдаться в плен к Редлау, чем оставаться в столь ужасном одиночестве. Он вновь постучал в дверь. И она открылась.

— Бога ради, — начал судебный пристав.

И замолчал.

Ледяной ужасный голос назвал его по имени. Это был голос таинственного человека из Клеркенуэлла.